Какое-то время он предавался сладкому самообману, что живет в незараженной, девственно-чистой среде. Но в конце концов ему пришлось смириться с тем фактом, что маленькие соглядатаи пробрались во все без исключения уголки мира. При первом же включении детектор показал, что территория поражена, так сказать, по принципу случайной выборки. Иными словами, присутствовали хаотично разбросанные «стекляшки», что отвергало мысль о целенаправленной обработке. Ордиер разыскал и изъял «жучки» – на все про все ушло несколько недель.
Ситуация изменилась несколько недель назад, когда «стекляшки» буквально наводнили дом и надворные постройки. Причем в их проникновении прослеживалась некоторая регулярность. Не отрицая случайностей, нельзя было не заметить резкого увеличения их количества. Кроме того, шпионские трансмиттеры стали появляться в местах, куда люди предпочитают не пускать посторонних: в спальне, где Ордиер с Дженессой занимались любовью, в комнатах, где они играли и расслаблялись, в душевых кабинках, уборных, в огороженном саду и на этой самой террасе, где Дженесса любила сидеть обнаженной и греться на солнышке после душа.
Другие признаки заражения настораживали не меньше.
Во-первых, оставалось неясным, каким образом «стекляшки» попадают на территорию, куда нельзя проникнуть иначе как через главные ворота. Ворота отпирались с командного пульта из дома либо дистанционным ключом. Существовало лишь два ключа: один был у него, другой – у Дженессы. Всем остальным доступ в дом был закрыт, так что «передатчики» либо забрасывали по воздуху, либо у злоумышленников все-таки была возможность проникать в дом в отсутствие хозяев.
Ордиер, щурясь от солнца, взглянул на небо. Над головой, задрав носы, выписывали концентрические спирали два самолета. «Стекляшки» нередко разбрасывали с воздуха, но в порядке массированной обработки. Не может «стекляшка» вдруг прилететь и спрятаться в ворсе ковра у кровати. Как видно, в дом все-таки проникают чужие.
И еще один момент настораживал Ордиера: источник происхождения шпионских передатчиков. По идее единого установившегося образца не существовало. Ему попадались «стекляшки» с промышленным кодом военных заводов двух противоборствующих стран, хотя, в принципе, наличие трансмиттеров на островах противоречило Соглашению о нейтралитете. В основной своей массе они поставлялись коммерческими организациями, многие из которых Ордиеру были хорошо знакомы. По иронии судьбы вполне возможно, что кое-какие из этих партий он продавал даже лично. Вопросы вызывала третья разновидность, вообще не помеченная кодом производителя; их происхождение невозможно было отследить. Такой поворот оказался для Ордиера тревожным сигналом.
Повседневная жизнь Ордиера сводилась к более-менее налаженным отношениям с Дженессой, уходу за домом и садом, пополнению коллекции антиквариата и редких книг. Он много перемещался по Тумо, славящемуся богатым археологическим наследием, и путешествовал с Дженессой по ближней части Архипелага во время ее продолжительных отпусков. Он чувствовал себя почти счастливым и примирился со своей совестью.
Но к лету, в конце недолгого сезона дождей, с первыми вестниками продолжительной засухи началось планомерное заражение его участка «стекляшками». По странному стечению обстоятельств, как раз тогда он совершил удивительное открытие касательно катарийцев, которое вскоре переросло в настоящую одержимость.
На восточной границе его владений, на высоком гористом хребте находилась небольшая башенка с зубчатыми стенами. Выстроенная в прошлые века, она показалась Ордиеру странной, но красивой, и, купив землю, ее он сносить не стал. Однажды, карабкаясь по теплым от солнца гранитным стенам, он и совершил открытие, вскоре завладевшее его душой.
С башни он впервые увидел прекрасную катарийку и редчайший ритуал. Там, подсматривая и подслушивая, он уподобился тем, кто декодирует цифровую мозаику картинок, полученных от вездесущих «стекляшек».
Дженесса нежилась на солнце, попивая кофе. Ордиер сварил свежего, и она налила себе еще чашечку. Попросила принести из ванной средство от загара и стала наносить его на себя, нежно поглаживая тело. Попросила намазать ей спинку. Часто это становилось прелюдией, однако сегодня она была не в том настроении. Потом снова легла под палящим солнцем, вся лоснящаяся от крема.
Ордиер с самым невозмутимым видом сидел рядом, прикидывая, останется она дома или все же уедет в ближайшее время. Порой она оставалась, и тогда они отдыхали вместе: загорали, купались и занимались любовью. Накануне она обмолвилась, что надо бы заскочить на работу забрать кое-какие материалы, и заодно рассказала о новом коллеге. Пока что все ее поведение говорило о том, что она намерена остаться.
Вопреки предположениям, она собрала вещи и пошла в ближайшую ванную. Вновь приняла душ, на этот раз в шапочке для волос и быстро, и вскоре появилась на террасе в полном облачении. Он проводил ее до машины. Напутственные слова, небрежный поцелуй, она уехала.
Ордиер стоял под сенью деревьев, которыми была обсажена подъездная аллея. Открылись и закрылись ворота, пропуская автомобиль. Машина свернула на дорогу, что выводила к шоссе, пересекающему весь остров. Из-под колес вырвалось белое облачко пыли, зависнув над опустевшей дорогой.
Ордиер подождал – бывало, Дженесса возвращалась, чтобы забрать позабытую вещь.
Пыль рассеялась, над горами колыхалась туманная дымка. Ордиер повернул к дому и направился по наклонной дорожке к парадному входу.
Когда он оказался один дома, ему не перед кем было скрывать нетерпение. Он помчался в кабинет, схватил бинокль и выскочил через боковую дверь. В быстром темпе дошел до высокой каменной кладки, что искоса тянулась вдоль основания горной гряды. Отпер навесной замок на крепких деревянных воротах и вышел на песчаный дворик, побелевший от солнца и времени, окруженный со всех сторон непролазной стеной и раскаленный от солнца в этот безветренный день. Ордиер запер ворота изнутри и стал неспешно взбираться по склону в сторону угловатой постройки на вершине хребта.
Этим участком земли Ордиер заинтересовался как раз из-за башни. Вообще, эта часть острова находилась на слишком большом удалении от населенной части Тумо. Он, конечно, мечтал о безлюдном местечке, но не до такой же степени! Так или иначе, к этой покупке его подтолкнуло как раз наличие миниатюрного «каприза», выстроенного триста лет тому назад в необъяснимом порыве вдохновения по приказу какого-то чудака.
Горный хребет служил естественной границей его владений с востока и был ориентирован с севера на юг. Почти на всем протяжении это была скала, по которой невозможно было взобраться наверх без специальной обуви и веревок. Не сказать, чтобы гора поражала своей высотой, – со стороны особняка она высилась над равниной футов на двести, не больше. Главное, что она была усыпана острыми, готовыми обвалиться камнями. Сейсмическое потрясение, случившееся в геофизическом прошлом острова, сжало и приподняло пласты породы так, что земная кора вздыбилась и приподнялась над поверхностью грунта, как разломленный напополам железный лист.
И вот над самой верхушкой хребта какой-то чудак умудрился возвести свой шедевр – неизвестно, ценой скольких жизней. Постройка балансировала на скальных выступах, точно канатоходец, грозя в любой миг обрушиться.
