Кэррик замер.
– Дом снабжен высокотехничной системой наблюдения. Наш друг Креван вынуждает меня держаться все время настороже. Я увидел вашу машину издалека и, как только вас узнал, велел моей дорогой жене Сьюзен позвонить стражам.
Кэррик выругался, вскочил на ноги, сжимая кулаки, навис над Рафаэлем.
– Но, – Рафаэль выразительно поднял палец, – мы же не зря живем на отшибе. Ближайшим стражам до нас минимум час добираться, значит, у нас остается сорок пять минут на обсуждение плана. Итак, – Рафаэль глянул на Кэррика с некоторой тревогой, но в то же время забавляясь и наслаждаясь своим умом, – давайте думать.
36
– Пошли отсюда скорее, Селестина, – заторопил меня Кэррик, с трудом – это было очевидно – подавляя желание превратить Рафаэля в котлету.
– Мачо! – насмешливо произнес Рафаэль.
– Прекратите оба! – прикрикнула я. – Кэррик, нам нужна его помощь.
– Его помощь? – Кэррик не верил своим ушам. – Он натравил на нас стражей.
– Только на Селестину, точнее говоря. Не думаю, что они бы приехали быстрее, если бы я упомянул тебя.
Я переводила взгляд с Кэррика на Рафаэля, разрываясь. Мы проделали такой путь. Это был мой единственный план. Рафаэль Ангело – единственный адвокат, добившийся отмены приговора для Заклейменного. Он нужен мне. Что я могу без него? Как добьюсь своего от судьи Санчес?
– Ладно. Оставайся, – решил Кэррик. – Я торчать тут не стану. Я этому парню не верю. Задержимся тут – и снова окажемся в замке.
– Подожди, Кэррик! – Я обернулась к Рафаэлю. – Могу я поговорить с ним наедине?
– Конечно. Тик-тик-тик, – напомнил мне Рафаэль, указывая на часы над камином. Тут-то я разглядела, что вместо стрелок – руки в резиновых перчатках. Рафаэль вышел. Кэррик обернулся ко мне, руки скрещены на груди, нижняя челюсть выпятилась.
– Ему нельзя доверять.
– Что он такое сказал об Эниа Слипвелл? – с дрожью в голосе спросила я.
Кэррик попытался отмахнуться от этого вопроса, но язык тела выдал его.
Он подошел ко мне, осторожно взял за руку:
– Послушай, Селестина, сейчас не время это обсуждать.
– Самое время. Хочу знать правду.
Он вздохнул – уходили драгоценные секунды.
– Эниа Слипвелл обратилась ко мне, еще когда тебя судили. Хотела связаться с тобой. Она могла тебе помочь. Ее избирательная кампания целиком основана на твоем лозунге. «Логика и сострадание» – это твои слова, сейчас их можно увидеть на любом фонаре и билборде. Я обещал помочь ей в поисках, но это было нелегко. Твой дом, твою школу осаждали журналисты. Я не мог к тебе подобраться. Твоим делом занялась сама Пиа Ванг.
– Значит, ты отыскал меня, потому что Эниа Слипвелл тебе это поручила? – Дрожь в голосе усилилась. Я же помнила его слова, там, в коридоре, у двери камеры Клеймения: «Я тебя отыщу». Я ждала его все это время, думала, между нами есть какая-то связь, особого рода союз, а на самом деле он выполнял поручение политика.
– Постой, Селестина, дослушай, – нетерпеливо ответил он. – Эниа ждала меня у замка после суда, когда меня отпустили.
– Она помогла тебе сбежать от куратора?
Он огляделся по сторонам и понизил голос:
– Нет, этого я сказать не могу. Она руководила мной. Давала советы. Кому доверять, а кому нет. Она узнала, где мои родители, – теперь нам известно, что эту информацию она получила от Альфы и ее мужа. Тогда я этого не знал, но они конечно же финансируют ее кампанию. У нее большие ресурсы. Она свела меня с Фергюсом, Лорканом и Ленноксом. У нее есть планы, как помочь Заклейменным, она собирает единомышленников. Чем больше нас, тем мы сильнее. Ты необходима для успеха кампании – в тебе ключ ко всему. Она хотела встретиться с тобой, но не могла, потому что ты все время была под наблюдением. Она тебе не враг, Селестина, она действительно пытается помочь.
– Ей известно о шестом Клейме?
– Нет, – твердо ответил Кэррик, и я поверила.
– Она была там, когда в супермаркете началась заварушка. Я видела ее.
Кэррик замер.
– Лоркан и Фергюс тоже были там. И ты откуда-то там взялся. Я не задумывалась об этом прежде, но как вы все там оказались? – Я подозрительно сощурила глаза.
Он молчал.
– Кэррик! Ответь мне!
– Нам сообщили, что ты будешь у Альфы.
Альфа пригласила меня к себе домой на собрание. Я чувствовала какой-то подвох. Меня вызвали на сцену перед сотнями зрителей, всучили микрофон и потребовали, чтобы я рассказала о себе. Рассказала бы им что-то вдохновляющее. Поднимающее на борьбу. У меня горло перехватило. Нечего было сказать всем этим людям, которые так много от меня ждали. Внезапно явившиеся стражи – смешно сказать – показались мне избавлением.
– Мы приехали туда за тобой, – пояснил Кэррик. – Я думал, это лучший шанс поговорить с тобой. Но тут начался рейд, и мы не смогли войти внутрь. Потом мы последовали за твоим дедом и тобой, видели, как ты вошла в супермаркет.
– И там ты подстроил … Ты подставил меня! – сообразила я наконец, и по лицу Кэррика поняла, что угадала.
Заикаясь, он пытался еще изложить собственную версию событий, но мог бы не стараться.
– Ты подставил меня! – повторила я громче.
– Я должен был поговорить с тобой, Селестина!
– Как насчет похлопать меня по плечу и сказать: «Привет, Селестина, это Кэррик – помнишь меня?» – саркастически предложила я, а голос предательски дрожал. – Зачем было доводить до беспорядков?
– Я хотел, чтобы Эниа и все остальные увидели тебя в деле – увидели, какая ты храбрая. В экстремальных обстоятельствах ты становишься настоящей героиней, Селестина.
– Никакая я не героиня! Я просто нормальный человек, который поступает нормально! Ничего героического я не делала, – с отвращением возразила я.
– Мы все так боимся допустить ошибку, что никто уже не прислушивается к чувствам и интуиции. Ты – редкий человек, Селестина. Пойми, нам нужна Эниа, а Эниа нужна ты. Ей следовало увидеть, что ты можешь повести за собой людей, что люди в тебя поверят. Фергюса и Лоркана ты сразу же покорила, после той истории в супермаркете они на все для тебя готовы. Никто не думал, что это так скверно обернется – кто ж знал, что полицейский так взъестся. Я хотел только, чтобы люди увидели твою силу, как ты умеешь постоять за себя. К моим чувствам к тебе это вообще не имеет отношения.
Голова кружилась.
– Ты подставил меня! – уже во весь голос проревела я, и Кэррик заткнулся. – Из-за тебя, из-за этой истории в супермаркете мне пришлось бежать из дома. – Голос сорвался. – Оставить всех близких. Ты окончательно испортил мою жизнь.
– Нет, Селестина, нет! – сказал он и обеими руками попытался удержать меня, словно взбесившегося коня.
