Обложка книги А. Ф. Грекова «Полное изложение гальванопластики, гальванической позолоты и серебрения…», изданной в 1844 г.
Чертежи, сопровождающие книгу А. Ф. Грекова по гальванопластике. 1844 г.
Полное название второй из книг, изданной в 1844 году, – «Полное описание гальванопластики, гальванической позолоты и серебрения. Составленное по новейшим источникам. С приложением способа золочения и серебрения электро-химически, без посредства гальванической батареи». Это самая объемная из книг Грекова – в ней 122 страницы текста плюс оглавление и чертежи. И это одно из самых подробных сочинений по гальванопластике тех лет. Во вступлении автор в деталях описывает процесс открытия явления гальванизма – опыты с лягушкой, у которой сокращались мышцы, и остальные эксперименты Л. Гальвани, А. Вольта, У. Х. Волластона, М. Фарадея и других ученых, в том числе упоминает заслуги Б. С. Якоби, открывшего, собственно, саму гальванопластику. Первая глава посвящена отливанию медалей и барельефов, о чем более кратко, но все же достаточно подробно Греков уже писал в предыдущей своей книге. «Если хотят получить посредством гальванопластики верную копию с какой-нибудь медали или печати, то надобно сперва приготовить форму с производимаго предмета. Эта форма будет впалая, если предмет есть медаль; выпуклая, если это печать. Вещества, употребляемыя для предварительнаго приготовления форм, суть: алебастр, воск, стеарин, плавкий металл и, наконец, медь, получаемая чрез гальванический осадок». Каждому веществу автор уделяет подробное внимание, резюмируя заявлением о практической выгоде процесса: «Гальванопластика особенно важна для получения снимков с редких медалей, старых печатей, камей и тому подобных предметов, находящихся у любителей редкостей». Снимать копии можно как с предварительно полученных форм, так и с оригиналов – «платиновыя и золотыя медали не потерпят никакого вреда от прикосновения к их поверхности осадка». Заинтересовавшийся читатель мог узнать из книги об устройстве гальванопластического аппарата, о технологических тонкостях, о золочении, серебрении и платинировании, которые ранее тоже упоминались в текстах Грекова, даже о воспроизведении дагеротипных дощечек – то есть Греков пытался множить получаемые всегда в единственном числе «светописные рисунки», о которых речь пойдет в следующей главе, методом гальванопластики. Эту идею еще в самом начале 1840-х предложил Б. С. Якоби. Думается, что получаемые методом гальванопластики дубли дагеротипных дощечек (примеров которых, к сожалению, в широком доступе не сохранилось) скорее можно было считать «репликами», а не точными копиями оригиналов, какие получали с медалей или барельефов.
Фотографические эксперименты
1839 год был знаменателен в истории не только открытием гальванопластики, но и тем, что в этот год официально было объявлено об изобретении фотографии. Правда, на тот момент самого слова «фотография» еще не существовало, оно будет придумано чуть позже. Произошло это сначала во Франции, где 7 января 1839 года физик и астроном Доминик Франсуа Жан Араго (1786–1853) выступил во Французской Академии наук с сообщением о результатах испытаний изобретателей Луи Жак Манде Дагера (1787–1851) и Жозефа Нисефора Ньепса (1765–1833), продолжительное время трудившихся над вопроизведением изображений, получаемых «механическим» способом в приборе, который напоминал инструмент художников и астрономов – камеру-обскуру. А затем в Англии, где 31 января Уильям Генри Фокс Тальбот (1800–1877) на заседании Королевского общества сделал доклад под названием «Некоторые выводы об искусстве фотогеничного рисунка, или О процессе, с помощью которого предметы природы могут нарисовать сами себя без помощи карандаша художника». Эти два знаковых события публично зафиксировали изобретение светописи. В России о них становится известно почти сразу, и многие азартные люди, среди которых оказался и Алексей Фёдорович Греков, отреагировали на известие об открытии фотографии собственными экспериментами.
Мастерская художника. Дагеротип, созданный Луи Жаком Манде Дагером в 1837 г., был представлен физиком Франсуа Араго в 1839 г. во Французской Академии наук во время объявления об изобретении дагеротипии.
Схема этапов создания дагеротипа: 1 – полировка серебряной пластины, 2 – обработка парами йодида в темноте, 3 – экспонирование в камереобскуре, 4 – проявка, 5 – фиксирование, 6 – обработка хлористым золотом, закрепление изображения, 7 – размещение в раме или футляре под стеклом (автор рисунка – Susanna Celeste Castelli, DensityDesign Research Lab. Источник – George Eastman House International Photography and Film).
Париж, бульвар Дю Тампль. Снимок Луи Жака Манде Дагера, 1838 г.
Методы, которыми получали изображение во Франции и Англии в 1839 году, различались. Во Франции миру представили дагеротипию, названную по имени одного из ее изобретателей (в XIX веке в русском языке ее было принято именовать дагерротипией, с двумя р. – М. Р.), тогда как Тальбот в Англии занимался получением изображений через прямой контакт объектов с бумагой, а чуть позже при помощи негативного процесса, получившего название калотипия (греч. kalos – прекрасный, typos – отпечаток). Каждый из методов состоял из нескольких этапов. Дагеротиписты брали серебряную (позже – посеребренную) пластину, полировали серебро до блеска, после чего в темноте пропитывали пластину парами йодида – именно в этот момент она становилась чувствительной к свету, на ее поверхности образовывался слой йодистого серебра. Подготовленную таким образом пластину помещали в камеру, непременно в темноте. Камеру фиксировали на треноге, выносили на улицу и направляли на объект съемки. В зависимости от степени освещенности снимаемой сцены объектив открывали на время от 15 до 30 минут. Затем шла проявка и закрепление скрытого изображения: пластину размещали над контейнером с ртутью под углом 45° в специальной кабине (ртуть нагревалась до 150° по Фаренгейту при помощи спиртовой лампы), пары ртути проникали на экспонированную часть серебра, и изображение становилось видимым (в тех местах, которые подверглись воздействию света, получалась амальгама серебра), после чего пластину помещали в холодную воду, чтобы поверхность затвердела, а затем в раствор соли – для фиксации изображения (позже для этого станут использовать гипосульфит). Финальным этапом пластину промывали, останавливая действие фиксирующего раствора. Полученные виды были зеркально отраженными и существовали в единственном экземпляре (это были позитивы). Рассматривать их можно было только при рассеянном свете. Под прямыми солнечными лучами пластины начинала блестеть, точно зеркало, изображение «пряталось»: становилось едва различимым или совсем невидимым. Тальбот же на лист бумаги, пропитанный раствором нитрата или хлорида серебра, на 10–30 минут помещал плоские предметы – кружева, растения и другие. Под воздействием солнечного света бумага темнела, а под предметом, лежавшим на бумаге, оставался светлый силуэт… «Первыми объектами, которые я пытался копировать, были цветы и листья, частично свежие и частично из моего гербария. Они воспроизводились с величайшей точностью и правдоподобием, даже жилки листьев и тончайшие волоски, покрывающие растение…». Калотипная же съемка велась на бумажный негатив, пропитанный специальными составами (нитрат серебра, йодистый калий, галловая кислота и т. п.), который химическим путем проявлялся, после чего с него можно было печатать много копий. «Фотогеничные рисунки» Тальбота казались современникам менее выразительными, чем дагеротипы, однако именно его технология в дальнейшем разовьется в то, что мы понимаем под фотографией в современном значении этого слова. К тому же калотипии Тальбота можно было тиражировать, чего дагеротипия была лишена.
