Конечно, речи о том, что будущего ребёнка она будет вынашивать в своём организме и быть не могло. Роды, хоть и добавочно омолаживают женщину, однако могут нежелательным образом сказаться на её фигуре.
К тому моменту ещё не вступил в должность президент Медведев, поэтому говорить о применении нанотехнологий было рановато. Но про суррогатное материнство уже слухи ходили. Представление об этом, правда, имелось самое туманное. Народ России хорошо знал, что такое суррогатная водка и нередко смешивал эти понятия в одну кучу. Что, мол, если суррогатная мать, то кривая, косая, ещё и больная. Уродина, в общем.
Пугачёвы обратились к авторитетным источникам и выяснили, что всё совсем не так.
Ребёнка можно родить дистанционно, даже не приближаясь друг к другу. (Друг к другу – здесь отнюдь не имеются в виду однополые браки. Всё-таки, нужно, чтобы один из друзей был женщиной, а уж её партнёр – мужчина). И тут мировая наука весьма продвинулась. И, если этой науке ещё тогда, двенадцать лет назад, хорошо заплатить, то она могла вам родить ваших детей, сколько вам угодно.
Пугачёвы заплатили.
Выбрали эту самую суррогатную мать. Не уродину. Пожелания будущих родителей были такими, чтобы она, вдобавок, была похожа на Аллу Борисовну. Не с помощью грима, а по-настоящему.
Сразу нашлось очень даже много. Богатый был выбор. Но потом очень много отсеялось. Чуть ли не все. Алла Борисовна хотела, чтобы биологический инкубатор её ребёнка был ещё и чист, как дева Мария. Звездная леди желали в матери своему ребёнку девственницу. И не такую, чтобы после операции в Израиле, а – природную, настоящую.
Нашли и такую. Натуральная девственница. Без консервантов и влагоудерживающих компонентов. С естественным ароматом, идентичным натуральному. На сорок лет моложе.
Ну, за очень большие деньги.
Технология суррогатного детопроизводства в те времена заключалась в следующем: материнскую яйцеклетку впрыскивали в купленный инкубатор, потом приглашали будущего отца, он совершал с инкубатором целомудренный половой акт, после чего просто выжидали.
В случае чего – процедуру повторяли.
Ну и значит, как оно всё двенадцать лет назад у Пугачёвых происходило.
Пригласили их в перинатальный центр. Сказали сидеть, ждать в коридорчике, пока подготовят инкубатор. Максик переживал, потел. Алла Борисовна батистовым платочком вытирала ему лицо, рассказывала сказки.
Потом вышла медсестра и пригласила Макса.
Он пошёл, сделал всё, что от него требовалось, вышел. Потом что-то заволновался, стал ощупывать карманы… Забыл сотовый!.. Пошёл опять в кабинет к инкубатору, чтобы его оттуда забрать. Пять минут нету Макса… Десять… Через полчаса выходит – галстук через плечо, весь лохматый: – Еле, говорит, нашёл! В такое место закатился мой телефончик! – И как-то неестественно попытался пошутить. Но тут ему не Останкино. Алла Борисовна не рассмеялась.
А Галкин снова вдруг побледнел…
– Что ещё? – С участием, но уже строго спросила его возлюбленная и будущая мать. – Ключ от домашнего лимузина забыл!.. Там, в кабинете!.. – и дёрнулся было Максим опять туда, где вверх ногами, в позе лотоса стоял инкубатор.
– Чёрт с ним, с лимузином, – резко сказала Алла Борисовна, пошёл он на «пип»! «Пип» с ним, с лимузином! На такси доедем. Пошли домой!..
Так в чём страшная тайна Пугачёва и Галкина, – спросите вы?
А в том, что пролетели они тогда с ребёнком, как фанера над Парижем.
Попались они к мошенникам, которым от звёздной пары главное было бабки срубить. Вот – как уже не раз Алла Борисовна по знакомству свои миллионы вкладывала, так и сейчас. Впуталась в какой-то детоизготовительный «МММ». Посоветовали «добрые» люди. Нашли эти мошенники девчонку, похожую на Аллу Борисовну, подделали все сертификаты насчёт невинности и натуральности. И поместили в кабинетик для доставления удовольствия главному юмористу страны. Девственница оказалась класс. На все руки.
Потом выяснилось, что и кабинетик этот был аферистами на три дня арендован, а также и высотное здание Центра деторождения.
За большие деньги сейчас всё можно.
А за очень большие – и то, что нельзя…
Однако вернёмся к нашему барану – то есть – ко мне. Потому что известие о моём возможном отцовстве придало моему лицу поразительное сходство с этим кудрявеньким животным.
Новость выглядела не просто фантастической, она была невозможной. Потому что дети родятся у взрослых, а мы с Кирой ещё школу не кончили. Какие могут быть дети? Я вообще собирался стать музыкантом и непременно великим. Слава, гастроли… В плотный график моих мечт дети никак не вписывались.
А ещё у меня ещё и воспитание было такое, что дети в семье мне представлялись докучливым сопровождением интересной и вполне самодостаточной жизни взрослых. Ну, вот живёшь ты – и всё у тебя есть. И работа интересная, творческая. И жена. И собака. И куда тут ещё ребёнка?… Он кричит. У него пелёнки.
Моя мама к существующему вокруг деторождению не то, чтобы относилась отрицательно, но наличие в семьях больше одного ребёнка уже считала некоей аномалией. В нашем совхозе в соседнем бараке у Греца было целых шесть детей. Мама говорила, что он их «настругал».
Я так этого Греца и представлял: ходит он по совхозу со своим рубанком навыпуск и присматривает себе очередную жертву, чтобы обрюхатить.
В общем – дети – это сопли, стирка, крики. Лишние хлопоты. Которые люди, неизвестно зачем, принимают на себя, когда становятся взрослыми.
Но, причём тут я?…
Домой я от Киры добирался, не чуя ног.
Беременная?… Ребёнок?… Мой активный словарь сразу пополнился несколькими словами, которые сразу заняли всю голову.
Пелёнки?… Горшки?… А как же школа?… Моя карьера музыканта?…
Да, и ребёнок – это, наверное, не самое страшное. Мне ведь с Кирой… Мне же с ней противно… потом, после всего… Я её… не люблю… Буду просыпаться каждое утро и видеть её лицо… Не хочу я каждое утро видеть её лицо!..
Это нужно будет обо всём рассказать папе с мамой… Потом – жениться?… Волосы дыбом! Женятся уже совсем старики, те, кому по восемнадцать-двадцать лет! Ходят на работу, женятся. Стругают детей…
А я – только чуть двинул своим махоньким детским рубаночком… Что – так всё просто?…
Вечером кушать дома собрались, а на мне лица никакого нет. – Что с тобой, Саша? – мама поинтересовалась.
Ага, так я сразу и сказал!
Так прям сейчас и брякну, мол: – Мама, ты уже не мама, а бабуся!..
– Ничего, мама. Что-то аппетита нету… – и спать пошёл.
А – какой тут сон?
Конечно – крепкий.
