– В какой стране мы живем, господин прокурор?
– В России, – спокойно ответил Бирюков.
– Эта страна сейчас демократическая или по-прежнему тоталитарная?
– Что вы понимаете под словом «демократия»? – задал встречный вопрос Антон.
– Прежде всего свободу и неприкосновенность частной собственности.
– Свободу мы не ограничиваем и собственность не отнимаем. Нам необходимо осмотреть автомашину вашего сына.
– Она замкнута, а ключей у меня нет.
– Попробуем отомкнуть.
– Взламывать замок не позволю.
– Обойдемся без взлома.
– В чем вы обвиняете Юлиана?
– До обвинения дело еще не дошло. Юлиан подозревается в совершении серьезного преступления. К слову, он не вернулся домой?
– Пока – нет. Наверно, остался на девятидневные поминки умершего друга.
– Откуда Юлиан узнал, что друг умер?
– Ему позвонили друзья… – Дурдина замялась. – Из Омска или из Томска, я не разобрала.
– Вы с ними разговаривали?
– На звонок ответила я, потом трубку взял сын. У него много друзей, с которыми служил в Чечне. Могу показать его награды за добросовестную службу.
– О наградах Юлиана нам известно.
– Как же вы смеете подозревать в преступлении заслуженного человека?
– Перед Законом равны все.
– Не говорите банальные слова!
– Напрасно возмущаетесь. Машину мы все-таки осмотрим. – Бирюков обратился к Голубеву: – Пригласи кого-либо из соседей в понятые.
– Хотите выставить меня на позор?! – вскипела Дурдина.
– Юридический порядок такой, Римма Парфеновна. Ничего позорного в нем нет, – сказал Антон.
Вскоре Голубев вернулся с двумя женщинами среднего возраста. Следом пришел участковый Кухнин. Бирюков попросил Дурдину открыть гараж. Распахнув настежь обитые оцинкованным железом большие створчатые двери, участники оперативной группы вместе с понятыми и Дурдиной вошли в просторное помещение. Под высоким потолком светились лампы дневного света. Бетонированный пол был чистым, словно его только что подмели. Прямо перед дверями стояла грузовая «Газель». Справа от нее, у верстака со слесарным инструментом, сиял полировкой черный джип «Лэнд-Крузер». Бирюков объяснил понятым их права и обязанности. Следователь Лимакин с экспертом-криминалистом Тимохиной без особого труда открыли замкнутую дверцу джипа и приступили к осмотру. Женщины-понятые стали настороженно наблюдать за ними.
К распахнутым гаражным дверям подошел худощавый мужчина лет сорока в поношенной тельняшке и в широченных брюках, подпоясанных солдатским ремнем. Заросшее белесой бородкой круглое лицо выражало по-детски нескрываемое любопытство.
– Кто такой? – тихо спросил участкового Слава Голубев.
– Прошка Пимокатов, алкоголик с приветом, – полушепотом ответил Кухнин. – На выпивку зарабатывает подметалой. Владельцы магазинов в округе платят бедняге по сотне в месяц, а он старательно убирает мусор и зимой снежные заносы чистит. – Кухнин посмотрел на мужчину: – Как дела, Прохор?
Тот, раскрыв в улыбке редкозубый рот, выставил большой палец:
– На ять! – И показал на чисто подметенный пол в гараже. – Моя работа.
– А джип кто помыл?
– Тоже я.
– Трудишься не покладая рук?
– С утра до вечера тружусь, а с вечера до утра сплю.
– Заработка хватает?
– Хотелось бы побольше, да хозяева не прибавляют. Жалуются, что экономика подорвана, налоги непосильные. Я не обижаюсь. Понимаю их трудное положение.
– Иди, Прохор, работай. Нечего тебе здесь глазеть.
– Я не гордый, однако пойду… – все с той же улыбкой проговорил мужчина и как ни в чем не бывало удалился от гаража.
Осмотр джипа продолжался около получаса и принес первую удачу. Позади переднего сиденья обнаружили завалившуюся под резиновый коврик стреляную гильзу от автомата Калашникова. Показывая ее понятым, Бирюков спросил:
– Знаете, что это такое?
– Выстреленный патрон, – ответила одна из женщин.
– Ага, патрон без пули, – поддержала другая.
Бирюков обратился к Дурдиной:
– Надеюсь, не станете отрицать, что гильза находилась в машине вашего сына?
– Эту беду подбросили Юлиану его враги, – безапелляционно заявила Дурдина.
– В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и всех кого угодно, но только не самих себя, – сухо проговорил Антон.
– Не сочиняйте!
– Это сочинил умный грек Платон за четыреста с лишним лет до нашей эры. К сожалению, с той давней поры бедовые люди не поумнели. – Бирюков передай гильзу следователю и вновь обратился к Дурдиной: – В связи с такой находкой, Римма Парфеновна, придется сделать у вас тщательный обыск.
– На каком основании?
– На основании постановления об обыске в связи с возбужденным уголовным делам.
– Против кого возбуждено это дело?
– Уголовные дела возбуждаются не против конкретной личности, а по поводу совершенного преступления. Виновные лица выявляются в ходе расследования.
– Хотите обвинить Юлиана?
– Обвинен будет виновный.
– Так что же вы здесь ищете?
– Частично уже нашли, что требовалось найти. Теперь поищем другое.
К поиску активно подключились Голубев и Кухнин. В надежде выявить тайник простучали гаражные стены. Тщательно оглядели смотровую яму под «Газелью» и саму «Газель». Когда стали перебирать автомобильные запчасти в большой картонной коробке под верстаком, обнаружили портативную рацию «Гродно». Не удалось найти в гараже главной улики – автомат Калашникова. Из вещей Васютиных здесь тоже ничего не нашли.
Обыск подсобного помещения оказался безрезультатным. Зато, как только вошли в квартиру, Иван Турунтаев указал на золотистую статуэтку танцующего Шивы, стоявшую на инкрустированной тумбочке у широкого окна, и торопливо проговорил:
– Вот эта вещица принадлежала Васютиным.
– Вы что сочиняете?! Каким Васютиным?! – возмутилась Дурдина. – Юлиан купил ее в Новосибирске.
Турунтаев пригляделся к статуэтке. Показав на серое пятно у основания, хмуро посмотрел на Дурдину:
– Вы говорите неправду. При покупке в Центральном универмаге Юрий Семенович Васютин увидел этот брачок. Хотел заменить вещицу, но она оказалась в продаже последней.
И еще одну васютинскую вещь опознал Иван Турунтаев. В платяном шкафу нашли упакованный в целлофановый пакет гарнитур импортного дамского белья пятидесятого размера. Это был размер Людмилы Сергеевны Васютиной. В пакете даже сохранился кассовый чек новосибирского магазина «Фаворит» с пометкой оплаты первого апреля. На вопрос Бирюкова – чье это белье? – Дурдина с брезгливой усмешкой ответила:
