Три ложки осторожно позвякивали, размешивая густую жидкость.
На всех лицах было разное выражение. Милдред казалась слегка удивленной, Дюриэа
— довольным, а на лице Джентри было слегка встревоженное выражение.
Вдруг он слегка улыбнулся, и морщины у него на лбу немного
разгладились.
— Как вы его делаете? — поинтересовался он. Дюриэа
расхохотался.
— Не спрашивайте — он все равно не скажет. Это
профессиональная тайна.
— Четыре сорта ликера, — гордо заявил
Грэмпс, — смешиваются в разных пропорциях, и затем туда добавляется
несколько листков одного растения… Это именно оно придает пуншу такой
необычный, тонкий аромат. А если туда добавить еще немного тертых лимонных
корочек, то эффект будет потрясающий! Вы пьете и испытываете блаженство и
какое-то умиротворение.
Джентри кивнул.
— Тут вы в самую точку попали! На меня свалилось
столько забот сегодня, что я решил приехать сюда и перемолвиться словечком с
вами и с шерифом… Как-то боязно было брать всю ответственность на себя. А
сейчас я чувствую себя так, как будто никаких проблем у меня сроду не бывало.
Здорово он действует, ваш пунш!
Грэмпс вопросительно взглянул на него, а потом горделиво
пояснил:
— Стоит человеку выпить кружку пунша, сваренного по
моему рецепту, и будь я проклят, если у него не полегчает на сердце! По-другому
и быть не может.
— По вас не скажешь, что вы можете беспокоиться из-за
чего-то, — вопросительно сказал Джентри.
— Точно, — лаконично ответил Грэмпс. — Раньше
и я беспокоился из-за всякой ерунды, но потом бросил это дело. Если хочешь
прожить подольше, живи как кошка. Пусть тебя пинают и подбрасывают, лишь бы
удавалось падать на лапы. И когда вы этому научитесь, вам сразу станет
наплевать на все неприятности.
— Я так понял, что это ваш отец? — Джентри
вполголоса спросил Милдред.
— Дедушка, — поправила она его.
Джентри перевел изумленный взгляд с Милдред на Грэмпса
Виггинса.
— Не надо так удивляться, — рассмеялся окружной
прокурор.
Джентри смущенно пригладил седоватые волосы и кротко заявил:
— Ну, видите ли, он не очень-то похож на чьего-то
дедушку.
Дюриэа опять расхохотался.
— Можно быть и повежливее, — с притворным
возмущением заявила Милдред.
Джентри повернулся к прокурору:
— Мне бы надо поговорить с вами, мистер Дюриэа.
— А тут мы не можем поговорить? — спросил
Дюриэа. — Или это дело сугубо личное?
— Нет, нет, ничего личного… В этом-то все и дело. Оно
затрагивает слишком много людей.
— Ну-ну, продолжайте. В чем же дело?
— Вы в курсе тех проблем, с которыми мы тут столкнулись
в последнее время?
— Вы имеете в виду эти права на нефть?
— Да, вот именно.
— Но я думал, что суд уже вынес вердикт, —
удивленно сказал Дюриэа.
— Да, но вы же знаете, как это делается. Возьмите любого
фермера и попробуйте только тронуть его землю — тут же начнутся волнения. Мне
нет дела до того, законно это или незаконно. Если у нас такие законы… Черт
возьми, вот так и начинаются революции!
Ну конечно, я стараюсь понять и другую сторону. Права на эту
нефть были оговорены, и все это прекрасно знали. Правда, никто на это внимания
не обращал, вот в чем вся штука. Все были совершенно уверены, что если
объявятся хозяева нефти и предъявят свои права, то они будут обязаны платить и
за бурение, и за причиненный ущерб, будут оплачивать строительство дорог и все
такое… Все фермеры рассчитывали получить в карман хороший куш, так что если бы
так все обернулось, как они надеялись, то владельцам нефти их права вышли бы
боком. Да и вообще-то особо никто не верил, что в нашей местности что-то могут
найти, а уж особенно нефть. Дюриэа кивнул.
— Ну так вот, люди волнуются все больше, —
продолжал Джентри. — Ходят слухи, что этот парень, Прессман, намерен
быстренько заграбастать все себе… Это уже становится проблемой.
— А что он сделал? — спросил Дюриэа.
— Да, вообще-то мы пока точно ничего не знаем, но того,
что нам известно, достаточно, чтобы Эверетт Тру, редактор “Петри геральд”,
написал об этом статью, которая будет напечатана завтра утром. И когда она
попадет в руки фермерам, может начаться черт знает что… Прошу прощения, мэм,
вырвалось нечаянно.
— Все в порядке, — улыбнулась Милдред.
— А о чем будет статья? — спросил Дюриэа.
— Да вы знаете, похоже, кто-то ведет нечистую игру.
Видите ли, та земля, на которой Прессман хочет вести разработку нефти, испокон
веков была покрыта плантациями цитрусовых. Ее специально обрабатывали,
удобряли, строили ирригационные системы. А теперь будут выкорчевывать деревья,
прокладывать дороги и строить буровые вышки, как бы вам это понравилось?
По-моему, тут не обойдется без присутствия полиции. Правда, народ у нас
довольно законопослушный и выкупил бы у него эти права, если бы он предложил
мало-мальски приемлемую цену. Сейчас похоже на то, что он подумывает об этом.
Но многое, конечно, будет зависеть от результатов той проверки, которую он
хочет провести. Ходят слухи, что он уже сделал это и получил результаты, то
есть у него уже все карты на руках, но точно, конечно, никому ничего не
известно.
Дюриэа кивнул.
— Том Хаузер, — продолжал Джентри, — провел
всю подготовительную работу среди фермеров, сбивал их всех воедино, проводя
секретные совещания и выясняя, сколько каждый из них может заплатить, чтобы
сохранить свою землю в неприкосновенности.
Любой из них, владеющий неплохой апельсиновой плантацией,
домом, который стоит от пятнадцати до двадцати тысяч, фруктовыми складами и
хранилищами, вполне в состоянии заплатить пятьдесят, а то и семьдесят пять
долларов за акр земли, чтобы оставить все, как есть. Кто-то из мелких фермеров,
конечно, не в состоянии заплатить столько, ну так они заплатят четыре-пять
долларов с акра… Теперь представьте, что Хаузеру все это удастся и он соберет
триста-четыреста тысяч. И вот он идет к Прессману и начинает блефовать, убеждая
того, что права его на нефть ничего не стоят, и предлагает заплатить тысяч
семьдесят пять, чтобы проверка не проводилась.
— А Прессман ведет свою игру, — подхватил
Дюриэа. — Он пытается убедить Хаузера, что результаты проверки достаточно
обнадеживающие и что нефти тут много. И никто ничего не может доказать.
— Вот именно, — согласился Джентри. — А
теперь вот что: никто в наших краях никогда не видел Прессмана. Он для нас
только имя. Но неделю или две назад какой-то человек купил здесь маленькое
ранчо, чтобы выращивать цыплят. Он сказал, что его имя Ридли, Джек Ридли… А
сегодня Хью Сондерс высказал предположение, что этот Ридли и есть Прессман
собственной персоной и купил он это ранчо просто для того, чтобы разузнать, что
у фермеров на уме. Что нас еще больше в этом убеждает, это то, что покупка ранчо
даже не была должным образом оформлена. Просто человек, который жил там, в один
прекрасный день собрал свои вещички, подписал какую-то бумажку, да и был таков.
