— А ты не знаешь, как полиция думает, в какое время
произошло убийство? — поинтересовался Пелли.
Она усмехнулась.
— Ты ловко формулируешь вопрос, Пелли. Как думает
полиция… Погоди немного, дай мне вспомнить, что они говорили… Насколько я знаю,
они считают, что это произошло вечером, но точного времени я не знаю. В это
время в доме горела масляная лампа. Судебный медик, который делал вскрытие,
считает, что это могло быть любое время после четырех часов и до одиннадцати
вечера. Но указать более точное время убийства он не может.
Пелли направился к дверям.
— Я подумаю, что тут можно сделать, — без энтузиазма
сказал он. — Рискованное это дело все-таки. Мне было бы спокойнее, если бы
я был уверен, что ты подтвердишь мои слова.
— Да, конечно, только, конечно, не все, а ты сам
понимаешь какие… И, надеюсь, ты не уйдешь, не поцеловав меня, любимый. Ты же
знаешь, ты единственное, что у меня осталось. И ведь не меньше года должно
пройти, прежде чем мы сможем пожениться, не вызвав нежелательных сплетен, но
мне не хотелось бы думать, что твоя любовь ко мне может ослабеть. Так не должно
случиться. Нет, конечно, тем более если я прощу и забуду, — впрочем, ты и
сам знаешь, в чем ты виноват.
На какое-то время он, казалось, потерял дар речи. Просто
стоял, не сводя с нее изумленных глаз. Затем он очень медленно подошел к ней,
нежно заключил в свои объятия и поцеловал в губы долгим поцелуем. Потом резко
повернулся и бросился к выходу, как будто было что-то удушливое в атмосфере
этой комнаты.
У нее вырвался короткий, безрадостный смешок.
— Продолжаешь играть комедию сам с собой, Пелли? Ну
давай, дорогой, целуй меня и нежно, и страстно. Целуй меня, как целуют в первый
раз в жизни. Сожми меня в объятиях, как будто сама мысль о том, чтобы покинуть
меня, никогда не приходила тебе в голову… И тебе действительно не удастся
сейчас избавиться от меня, милый. Ты будешь моим ровно столько, сколько я
захочу.
Глава 18
Девушка на телеграфе приветливо улыбнулась?
— Да, мистер Виггинс, на ваше имя есть телеграмма. Одну
минуточку… Вот она.
Грэмпс с нетерпением надорвал новенький хрустящий конверт,
вытащил оттуда сложенный желтоватый листок бумаги, на котором были неровно
наклеены узенькие телеграммные полоски. Телеграмма гласила:
“Полицейские власти закончили допрос свидетелей тчк когда
будет необходимость проводить расследование в Лос-Анджелесе мы обратимся с
просьбой к полиции или о сотрудничестве к главе полиции или к шерифу если речь
пойдет об окрестностях города тчк как только местные судебные органы округа
Санта-Дельбарра почувствуют что возникла необходимость во вмешательстве со
стороны они обратятся в соответствующие органы в Лос-Анджелесе тчк очень
сожалею что вынужден просить прекратить розыски которые несмотря ни на что
все-таки являются любительскими тчк ситуация значительно упростится если ваши
детективные способности будут использованы при разгадывании головоломок в
толстых журналах тчк вы оставили свой трейлер у меня перед домом так что я не в
состоянии вывести свою машину из гаража если не убрать с дороги трейлер зпт
который убрать невозможно не повредив его тчк Милдред просила передать самый
нежный привет тчк искренне ваш Френк Дюриэа”.
Глава 19
Харви Стэнвуд сворачивал газету, не отрывая глаз от лица Евы
Реймонд, сидевшей напротив него за небольшим столиком в коктейль-баре.
— Я просто поражен, — объявил он. Она зевнула.
— Похоже, что ты злишься из-за чего-то. Между прочим,
не забывай, что я еще не завтракала. Я ведь только что проснулась.
— Ты, я думаю, еще не читала газет?
— Нет, газет я не видела… Кстати, милый, а почему ты не
позвонил мне вчера вечером?
Он злобно взглянул на нее.
— Ты ведь вчера вечером ездила в Петри.
Была какая-то томная усталость в ее манере поднимать брови.
— Петри, — произнесла она, повторяя за ним это
название, как будто пыталась отыскать его в памяти. — Ах да, конечно, я
вспомнила. Это тот городок, о котором ты рассказывал, что там еще целый скандал
возник из-за участков, на которых якобы нашли нефть.
— Ты была в Петри, — с угрозой повторил
Стэнвуд, — чтобы увидеться с Ральфом Прессманом. Ты хотела попробовать
уладить мои дела и попутно урвать и себе жирный кусочек… В конце концов, если
между Прессманом и его женой отвратительные отношения, то почему бы не
попробовать?
— Харви, милый, о чем ты говоришь?
— Ты прекрасно понимаешь о чем.
— Ты что, нездоров?
— Где, — очень тихо спросил он, — та
пудреница, которую я тебе подарил, та самая, на которой выгравированы твои
инициалы?
Она открыла сумочку, заглянула вовнутрь, потом порылась в
ней и вздрогнула, как будто от внезапно пришедшей ей в голову мысли. Внезапно
она подняла голову.
— Послушай, ты помнишь, я отдала ее тебе позавчера, когда
мы с тобой танцевали? Ты сунул ее в карман пиджака… Ты мне ее отдашь обратно,
дорогой?
Она протянула ему руку через стол.
— Ничего не выйдет, — заявил Стэнвуд.
— Что ты имеешь в виду?
Стэнвуд открыл газету на второй странице, свернул ее так,
чтобы была видна фотография, и перебросил ее через столик.
На фотографии была хорошо видна женская пудреница с разбитым
зеркальцем и выгравированными инициалами “Е.Р.”. Над фотографией крупными
буквами был напечатан заголовок: “Полиция находит женскую пудреницу на пороге
комнаты, где был убит человек”.
— Харви! — еле выдохнула она, дыхание у нее
перехватило. — Что произошло?
— Убит Прессман. На крыльце его дома полиция обнаружила
твою пудреницу… Может быть, будет лучше, если ты просто прочитаешь всю статью?
Она опустила глаза на газету и, с трудом заставив себя
сосредоточиться, прочитала статью, озаглавленную: “В жертве нападения опознали
известного бизнесмена из Лос-Анджелеса”.
Закончив читать, она подняла на него расширенные от
изумления глаза, где-то в глубине которых притаился страх.
— Харви, это ты сделал?
— Не валяй дурака!
— Кроме тебя некому. Моя пудреница была у тебя в
кармане позапрошлой ночью, и…
— Я отдал ее тебе тут же, как только мы вернулись к
столику.
— Я что-то этого не припомню.
— Я положил ее тебе в сумочку.
— Не видела этого.
— Но так оно и было!
Голосом, в котором звучало сомнение, она произнесла:
— Хорошо, дорогой, все в порядке. Я обещаю подтвердить
эти твои слова, а что тогда останется мне?
