– Наверное. – Алек не собирался с ней спорить. За годы, что они провели вместе, он привык вообще не обращать внимания на ее злые выпады. – Я не видел убийцу. Вернее, видел, но… Как манекен в магазине. Пустой силуэт. Ни ауры, ни эмоций… Даже лица не рассмотреть. Это она?
Влад кивнул. Протянул Алеку сигареты.
– Ты как? – Видимо, карма у него такая, постоянно интересоваться душевным состоянием этих двоих. Может, в психиатры податься? Или просто к психиатру. На прием.
– Спать хочется, неимоверно, – пожаловался Алек.
– Заднее сиденье в твоем распоряжении, – предложила Елена отсутствующим тоном. Она была им недовольна. Но Алек знал, что все-таки ей нужны подробности, детали, намеки.
Они пошли обратно. По Старой дороге. К Дому. Но Алеку было уже наплевать, что им придется сейчас опять тащиться по этим жутким пустым залам, где, кажется, даже эха нет. Он чувствовал огромную усталость, валящую с ног. Значит, необходимо успеть все рассказать, пока он держится на ногах, пока все еще свежо в памяти.
– Я видел все глазами Шведа, – начал он, перешагивая через порог одной из пустых комнат. – И чувствовал, как он. И его мысли… Он ее не любил. Только хотел. Ну, в постель. И рисовать… Вдохновение у него было. Новая идея. Цикл…
Обратный путь казался короче. Алек вздохнул с облегчением. Они уже выходили из Дома.
– Безумная у него идея какая-то, – продолжал он. – Но он постоянно об этом думал. О картинах, какие будет рисовать… Какие собирался рисовать.
Влад открыл заднюю дверцу. Алек сел. И продолжал:
– Все повторял, что они с Еленой как близняшки. Внешнее сходство. Сильное сходство. Но… Но легко понять, что по-настоящему они совсем не похожи. Внутренне. Это его забавляло. Зло так.
Он вдруг попытался привстать. Дошло, что сказал.
– Господи! Она на тебя похожа! Очень…
Алек почему-то опять почувствовал себя виноватым. Как тогда, там, когда только пришел в себя. Убийца практически копия Елены. И зачем он ей сказал об этом?
– Ничего страшного, милый. – Елена сочувственно улыбнулась. Губами. Глаза по-прежнему оставались серьезными, немного пустыми, будто она не видела его. Но… Алек чувствовал, что она разозлилась.
– Прости, – все же сказал он.
– Спи давай, – Елена легко толкнула его в плечо. Алек посмотрел на Влада. Тот кивнул, принимая его молчаливую просьбу. Конечно, он присмотрит за Еленой.
– Отойдем? – предложила она Владу. И, не оглядываясь, пошла ближе к Дому. К дереву, высокому лысому тополю, шагах в пяти от машины.
Влад шел следом, оборачивался назад, смотрел, как Алек укладывается на заднем сиденье. Он обернулся в последний момент, только успел заметить злость в ее взгляде. Злость, перемешанную с презрением. Даже удивиться не успел.
Елена влепила ему пощечину. Сильно, от души. Даже в ушах зазвенело. Справа. Резко. Но когда она занесла другую руку для удара, Влад успел среагировать. Почти машинально. В последний миг вспомнив, что не надо причинять ей боль. Схватил за руку, завел ее Елене же за спину. Она качнулась вперед, попыталась пнуть его ногой. Но он лишь крепче прижал ее к себе. Перехватил вторую руку, также завел за спину.
Елена была в ярости. Он понимал. Он осознавал. Конечно, он все это заслужил. Надо только дать ей время успокоиться.
Влад продолжал прижимать ее к себе, пока не пройдет эта волна злости. Конечно, он был физически значительно сильнее. Он удерживал две ее руки одной своей. А второй гладил ее по волосам, зарыв в них ладонь, придерживая ее голову у своего плеча. Черт, лучше бы она плакала. Но нет. Такие, как она, не плачут.
Елена не хотела успокаиваться, но понимала, что смысла продолжать нет. Да, в общем-то, не так уж он и виноват. Просто необходимо было на ком-то сорваться. Не на Алеке же. Юродивых на Руси не бьют. Ему и так досталось.
Наконец, она расслабилась в его вынужденных объятиях. Стояла неподвижно. Уткнувшись ему плечо.
– Прости, Лен, прости, пожалуйста. – Влад понимал, что слова звучат жалко. Но он говорил их искренне. Он знал, что она это почувствует. Поймет.
– Когда ты узнал? – Она подняла глаза к его лицу.
На миг Влад вспомнил свою фантазию. Там, в ее кабинете. Мелькнула мысль… Но он понимал, что не надо этого сейчас делать. Это будет уже настоящим оскорблением.
– Вчера вечером, – ответил он. – Я просмотрел допросы соседей. Как обещал. Поговорил с Михаилом.
– Он тоже знал?
– Да. Давно. Но не мог сказать… – Влад пытался оправдать и себя, и его. – Он не поверил, что это ты. Он понимал, что ты не можешь быть убийцей. Значит, та, кто убивает, просто очень похожа на тебя. Но он твой друг, и надо было проверить, доказать, что у тебя алиби, что убийца другая, пусть и так похожа на тебя. Потому и послал меня в «Бюро» в четверг. Потому он и хотел, чтобы я разыграл комедию.
Влад отпустил ее руки, но продолжал прижимать ее к себе, поудобнее обхватив за талию. Елена положила руки ему на плечи.
– Это глупо, – спокойно возразила она. – Ценная информация. И можно сделать выводы. Простые, кстати, выводы. Знаешь, я бы тоже не хотела быть второй. Быть копией кого-то. Который, может быть, и не лучше тебя. Совсем не лучше.
Он улыбнулся, опять подумал… Как навязчиво вспоминается та иллюзия. Он все-таки мужчина.
Елена тоже улыбнулась. Ее кокон лопнул. Не было ауры угрозы, не было ожидания битвы, желания причинить боль. Осталась просто женщина, скорбящая о ближнем, растерянная, немного напуганная, мягкая и… такая женственная.
– Странная у вас, мужиков, логика, – продолжала она. – Вы все считали себя виноватыми, если скажете правду. Молчали, будучи уверенными, что я сочту слова предательством. Но ведь молчание хуже… Вот это и есть предательство.
– Благими намерениями… – напомнил Влад.
– Вот-вот. – Елена погладила его по щеке, где еще краснел след от удара. – Извини.
Нет. Надо ее отпустить. Плохо это закончится. Рано. Слишком рано. Он мужчина. Он сильный. Морально, кстати, тоже.
– «Не искушай меня без нужды возвратом нежности своей, разочарованному чужды все обольщенья прежних дней»
[6]. – Спасибо всем поэтам этого мира. Как легко вот так вот выходить из ситуации.
Елена рассмеялась, отстранилась. Влад полез в карман за сигаретами.
– Прямо так и чужды? – полюбопытствовала она лукаво.
– Ну…
Он многозначительно улыбнулся в ответ.
– «О, как вернуть вас, быстрые недели его любви, воздушной и минутной!» – вновь процитировала она Ахматову с легким ехидством.
И сама же разулыбалась. Влад подумал, что жизнь налаживается. Со стороны машины доносились приглушенные аккорды битловких «Yesterday». Это надрывался Владов смартфон. Песенка к месту.
