– Хотели не хотели, – не унимался Петрик. – А у нас теперь не будет никакого Рождества.
– Какой стыд! – сдавленно произнесла Дезра и спрятала лицо в широкие ладони. – Теперь вы будете думать, что все тролли – ужасные обжоры и ни о ком, кроме себя, не думают.
– Пусть это нам всем будет уроком, – произнес Тортеш. – Мы нарушили баланс, и теперь самое время вспомнить об умеренности.
– Да, – воскликнула Дезра – С этого дня мы… Как это у вас, людей, называется – на диете?
– Кое-кому это будет даже полезно, – прыснула Зелайна, бросив взгляд на Бупа и его необъятный живот.
Тролль моментально побагровел, но отвечать ничего не стал.
– Больше никакой рыбы! – Зейб поднял правую ладонь. – И пусть твой папа поскорее возвращается.
Лёля вздохнула, на ее лице появилась слабая улыбка. Девочка почувствовала, как отступает обида, клокотавшая в ее груди.
– Ладно, – сказала она. – Мы на вас не сердимся.
– Говори за себя, – буркнул Петрик. По лицу мальчика было видно, что он-то как раз сердится, и еще как!
– Будет тебе! – Лёля повернулась к другу: – Нам никто не хотел навредить. Мы ведь тоже не всегда думаем, к чему могут привести наши поступки. И потом, туман уж точно не имеет никакого отношения к рыбному супу. А ведь именно из-за него не может вернуться папа.
– Ну конечно, – проворчал Петрик. – Видела, какой пар из котла валит? Чем тебе не туман?
– Не говори глупостей! – бросила ему Лёля. – Наш туман – совсем другой. Да и Клецкину лодку тролли не трогали. И не пугали по ночам остальных рыбаков. Правда ведь? – Девочка посмотрела на троллей с некоторым недоверием.
– Нет, это уж точно не наших рук дело, – отмахнулся Зейб.
– Ладно, – вздохнул Петрик. – Я тоже на вас не сержусь. Такой суп я и сам бы ел на завтрак, обед и ужин. Так что я вас даже понимаю, чего уж там… Только чур больше нашу рыбу не ловить! – строго сказал он, подняв указательный палец.
Тролли заверили его, что больше они к рыбе не притронутся. Атмосфера общей неловкости рухнула, и в пещере вновь зазвучали оживленные голоса.
– Так, если с рыбой теперь все понятно, – спросил Зейб, – вам, выходит, не нужно идти ни к какому чудовищу? Может, мы проводим вас домой?
– Нет, – твердо сказала Лёля. – Ему угрожает опасность, а мы и так слишком засиделись. Моя одежда, наверное, уже высохла. С вами очень интересно, но нам, кажется, уже пора идти.
Никому и в голову не пришло уговаривать Лёлю и Петрика остаться еще на час или два – так решительно они были настроены. Дезра помогла девочке облачиться в ее привычную одежду – серую юбку до колена, старый голубой свитер и ярко-синее шерстяное пальто с большими пуговицами. Потом она сняла со своей шеи деревянные бусы и отдала Лёле – на память. Тортеш подошел к Петрику и протянул ему один из диковинных десятигранных кубиков:
– Ты ловкий и отважный стрелок. Напоминай себе об этом почаще.
Еще друзьям достался небольшой глиняный сосуд с отваром Хейры – Лёля очень бережно уложила его в рюкзак и с благодарностью посмотрела на Дезру.
– Спасибо вам за все, – сказала она с грустью в голосе. – Нам очень у вас понравилось, даже жалко уходить.
– Да, поиграли отлично! – согласился Петрик. – Надо будет всем в классе показать вашу игру – вот они удивятся! И спасибо, что вывели нас из лабиринта, мы бы там до утра проторчали.
Тролли стали по очереди обнимать Лёлю и Петрика, и при каждом объятии друзья серьезно опасались, что их косточки вот-вот хрустнут. Последним подошел Буп – он сгреб детей в охапку и, оторвав от земли, принялся кружить по пещере.
– Вы мне уже как родные, – сообщил он. – Ни за что бы вас не отпустил, но вижу, что у вас и правда очень важное дело.
Стиснутые в могучих объятиях Лёля и Петрик пытались выдавить из себя хоть слово в ответ, но у них и дышать-то с трудом получалось.
И вот, когда рыжий тролль в последний раз обернулся вокруг своей оси, случилась маленькая неприятность. Буп споткнулся о ступеньку, его мотнуло в сторону, и он, неловко качнувшись, задел ногой дымящийся котел. Выпустив из объятий своих новых друзей, тролль жалобно взвыл и ухватился за обожженную ногу. А большой чугунный котел за его спиной, опасно качнувшись, с грохотом рухнул на каменный пол. Шум получился невообразимый, тем более что тяжелой посудине падения показалось мало, и она покатилась по полу с таким звуком, точно это несется огромный каменный булыжник. Наконец котел со звоном ударился о ступеньку и застыл, позволяя остаткам супа вытекать на пол.
Когда шум стих, все обернулись к Бупу и посмотрели на него с такой укоризной, что, казалось, он должен сейчас провалиться под землю от стыда. Но сказать никто ничего не успел, потому что откуда-то из глубины пещеры вдруг раздался тяжелый вздох, а следом за ним – протяжный и оглушительный вой.
Глава 19
Мертвые языки
Ни одно приключение не обходится без сюрпризов. Оказывается, никому не чужда любовь к прекрасному. И кто бы мог предположить, что в случае опасности нужно просто говорить стихами?
Лёля и Петрик, оглушенные чудовищным воем, замерли на месте. Всколыхнулись глубокие тени в дальнем конце пещеры, и рев теперь звучал совсем близко. Петрик посмотрел на троллей – сейчас они напоминали некоторых его одноклассников в тот момент, когда учитель вызывает их к доске, а уроки они не сделали. Но, по крайней мере, новые друзья не бросились врассыпную, не спрятались по углам, и это немного успокоило мальчика.
Наконец, из непроглядных теней вынырнула исполинская фигура, и Лёля с Петриком увидели настоящего горного тролля. Он был такого высокого роста, что его лесные собратья – тоже не маленькие – не доставали ему и до плеча. Когда пламя костра осветило круглое, землистого цвета лицо тролля, стало понятно, что он разозлился не на шутку. Глубоко посаженные темные глаза ярко блестели, скулы напряглись, всклокоченные волосы торчали во все стороны. Горный тролль вышел на середину пещеры и, сжав мощные руки в кулаки, гневно оглядел своих гостей. Петрику отчаянно захотелось спрятаться за широкую спину Тортеша, но он не мог так уронить себя в глазах новых друзей. Мальчик почти не сомневался, что разбуженный хозяин пещеры сейчас размахнется и одним ударом прихлопнет любого, кто подвернется ему под руку. Трокл – а это, вне всяких сомнений, был именно он – грозно навис над лесными троллями, упер руки в бока и пророкотал:
Кто потревожить решился меня в этот час предрассветный?
И многосладостный сон мой нарушил своими речами?
