На самом деле Инквару нужно было хотя бы пару часов, чтобы спокойно обдумать свалившее на него известие и попытаться просчитать все его достоинства и недостатки.
ГЛАВА 14
В сельскую харчевню они попали в тот час, когда все приличные люди уже отобедали и снова занялись своими делами, а некоторые, у кого особых дел не было, устроились на послеобеденный отдых. Поэтому Инквар несказанно удивился, обнаружив в обеденном зале толпу деловито жующих мужчин, устроившихся за длинным общим столом. Однако виду не подал, прошел впереди Лил к одному из небольших столиков, какие предпочитали занимать местные жители и небедные путешественники, не желающие во время трапезы смотреть в чужие рты.
— Свободна отдельная столовая, — едва подойдя к ним, заявил парень в полосатом фартуке и красноречиво покосился на ранее прибывших клиентов.
Искусник и головы не повернул, он уже успел рассмотреть все, что ему было нужно, и сделать свои выводы. Впрочем, не так-то и трудно было сообразить, если все обедающие одеты в странно похожие дорожные штаны и куртки, на поясах носят увесистые кошели и обтянутые кожей фляги, а на спинках грубых, массивных стульев бережно развешены ножны с оружием и колчаны со стрелами. Да и никакому дешевому мылу не перебить запах конского пота. И раз мимо развалин храма они не проезжали — значит, едут навстречу Лил с Инкваром. В таком случае он может спокойно назвать любую из загодя приготовленных причин, зачем оказался именно в этом месте. Если у них, конечно, появится охота спрашивать.
Но пока они желают обедать без свидетелей, и подавальщик не зря настороженно поглядывает в ту сторону, ожидая ответа новых посетителей.
— Дак не по карману мне, — расстроенно глянул на парня Инквар, и тот, облегченно выдохнув, расцвел широкой, зазывной улыбкой.
— Насчет цены не волнуйся, заплатишь, как за общий стол, — негромко пообещал он и ожидающе уставился на неповоротливого немолодого мужчину совершенно невзрачной наружности: — Так как решил?
— Веди, — согласился Инквар и, вставая из-за столика, ворчливо сообщил: — Нам с сынишкой все равно, где свой кусок хлеба сжевать, лишь бы горячая похлебка была свежей, вчерашнего мой желудок в последнее время совсем не терпит. Если застрянем тут на три дня, не взыщите, есть буду только капустный рассол.
— Так, может, тебе сразу его принести? — съязвил ушлый подавальщик, открывая дверь в отдельную комнату, где обычно обедали только знатные и очень богатые путники. — Или вообще пойдешь в другое заведение?
Однако клиент его подколов уже не слышал. Едва обнаружив в столовой спокойно обедавшего мужчину в угольно-черной одежде, Инквар перенес все внимание на него. Слишком редкое это зрелище — искусник, связанный клятвой подчинения и демонстративно указывающий всем на свою несвободу цветом одежды.
— Туда, — безразлично глянув на вошедших, небрежным взмахом руки указал тот на свободный стол и снова уткнулся в тарелку, но Инквар точно знал — собрат успел до мельчайших подробностей рассмотреть все интересующие его детали и сделать выводы.
Но вовсе не это заботило сейчас путешественника. Более всего его волновал вопрос: каким именно способом сидевшая в общем зале охрана мгновенно поняла, что перед ней не обычные небогатые селяне?
И чем их проницательность грозит Инквару с Лил? Возможно, всего лишь вербовкой; иногда ловцы баронов умудряются так запугать простой люд, что те сами предлагают свои услуги и работают потом почти бесплатно. Или все же мастер в черном попытается их захватить? Насколько Инквару известно, никто из свободных собратьев никогда не решится сказать наверняка, как намерен поступить встретившийся на пути черный искусник — пройти мимо или поймать для своего владельца. Да и как понять душу загнанного в угол мастера, вынужденного за еду и кров служить ненавистному хозяину, ведь никому не ведомо, насколько черно его отчаяние и дошел ли он до той черты, за которой предательство равняется на весах судьбы с вожделенной свободой.
Одно Инквар знал точно: сам он абсолютно не желает идти этой тропой и потому будет сражаться за себя и Лил до последнего флакончика зелий, и не останется для него в этом бою никаких недозволенных приемов. Только таким способом можно уйти от равного или даже более сильного черного собрата.
Он лениво помешивал похлебку, припоминая расположение харчевни и прикидывая число обедавших в зале и прячущихся во дворе и доме ловцов. Несомненно, и подавальщик, так ловко отправивший Инквара сюда, тоже один из этой компании, да и на кухне наверняка сидят их люди.
Вот теперь понятно, отчего в харчевне не оказалось ни одного местного любителя пропустить послеобеденный стаканчик бражки: чужакам никогда не укрыть свои уловки от проницательных глаз селян.
Ну и хорошо, значит, можно сразу швырять самое сильное зелье, и не придется тревожиться за здоровье невинных людей. Вот только Лил нужно предупредить, чтобы махом не выплескивала всю энергию, не так-то просто убегать, держа на руках безвольно обмякшую спутницу. Инквар невольно покосился на деловито расправляющуюся с похлебкой девчонку и с огорчением пожалел о своем утреннем решении не разговаривать с ней. Могли бы за последние пару часов договориться о самых простых условных жестах на такой вот невозможный случай. Жаль, но в тот момент он не сумел пересилить свое раздражение.
Хотя чего зря себя корить, подобной каверзы от судьбы Инквар тоже никак не ожидал. Хозяева плененных искусников крайне редко выпускают из своих владений столь ценную добычу. А если и приходится поступиться своими правилами ради очень важного дела, то ни один не забудет предпринять все меры, чтобы у раба не возникло и мысли о возможности побега.
А вот ему, Инквару, что-то слишком часто стали встречаться черные собратья, всего за полторы декады уже второй раз. Следовательно, с его стороны будет неимоверной глупостью списывать это везение на случайность. «Повторяющиеся все настойчивее незаурядные явления положено считать закономерностью», — сам напрашивается пугающий вывод.
Выходит, кто-то слишком много знает, и вряд ли это сведения о нем самом. Скорее Корди или кому-то из столь же могущественных баронов донесли на Лил, и теперь он очень желает получить девчонку с необыкновенными способностями. И значит, Инквару придется немедленно пробираться к одному из тайных убежищ, где юная магиня будет в полной безопасности, не важно, хочет этого она сама или нет.
Коротко звякнул колокольчик, небрежно задетый бледными пальцами незнакомца, и в комнате тотчас возник давешний подавальщик. Получил безмолвное указание хорошо знакомым Инквару жестом из того набора, которым искусники пользовались в общении с добровольными помощниками, и строго уставился на бедных клиентов:
— Поели? Ну и идите своей дорогой. А за похлебку можете не платить. Это угощение.
Повторять второй раз ему не пришлось. Кривя губы в нарочитой благодарности, Инквар крепко ухватил Лил за рукав и потянул прочь, не забыв прихватить тощий мешок с якобы самым ценным имуществом. И не позволил себе ни одного из тех знаков, которыми обмениваются искусники при встречах в знак узнавания и солидарности.
