До комнатки, где ее поселили, девушка почти бежала, а оказавшись у знакомого окна, внезапно замерла, не решаясь развернуть сложенный наподобие детского кораблика листок. Просто вдруг отчетливо поняла, как напрасно надеется найти там какое-нибудь доброе слово, неоткуда деду взять для нее такие слова.
Она же, хотя и была все последнее время рядом с ним, но одновременно и против него, мечтая только о том, как его победить. Даже в то утро, когда наряжалась в принцессу. Пора признаться самой себе: вовсе не для него в то утро маменька завивала ей волосы и подкрашивала лицо, а ради исполнения желания дочери получить вожделенную игрушку.
«Он будет твоим, не сомневайся!» — явственно припомнились уверенные обещания матери, и Лил горько усмехнулась.
Не будет, теперь уже точно. Как он намекнул, маменька додумалась подсунуть ему вместе с амулетом зелье приворота, и защита Эринка легко его преодолела. И теперь совершенно не важно, на кого было направлено действие снадобья, больше дед никому не поверит. И защиту наверняка усилит, теперь ему еще легче это сделать, травницы за ужином просто сияли от счастья, делясь мнением о зельях, которые зачаровал им Инквар.
И когда только успел, если выехал отсюда еще затемно? Наверное, совсем не спал, не зря старшая травница помянула про сено.
Зато теперь ему будет легче, не придется возиться с ней, а также с ее собакой и лошадью, выбирать тихие харчевни и удобные места для ночлега. Да и вообще маменька все сделала неправильно. Как выяснилось, Лил вовсе не желает получить Эринка как подарок на день рождения. Только сейчас она осознала, о чем ей мечтается. Чтобы он сам к ней потянулся, сам захотел стать ее судьбой, чтобы смотрел в глаза и говорил те слова, какие папенька говорил матери… подслушала однажды Лил случайно.
Но на это даже надеяться смешно. Если бы она знала, что так будет, с первого дня вела бы себя иначе, а теперь поздно. Как говорится, незачем крыльцо ладить, если дом сгорел.
Девушка повертела в пальцах кораблик, присела на скамейку и осторожно развернула туго загнутые уголки. И прежде чем читать, вздохнула поглубже… так, на всякий случай.
«Зелье для аппетита. Взять равные доли полыни и меда, тщательно смешать и добавить два зубчика чеснока и маленький стручок перца. Все перетереть в ступке и залить крепким вином, добавлять в холодные закуски или питье по шесть капель. Можно усилить у мастера, тогда доза меньше вчетверо. Лекарь Огерт из Лагреза».
Лил прочла записку раз, второй, потом еще некоторое время непонимающе смотрела на четкие буквы, ровными строчками покрывавшие листок, чувствуя, как в ее душе стремительно, как пена на молоке, вскипает возмущение. Разве это записка? Да это либо глупая шутка… либо ошибка!
— Матушка! — ураганом ворвалась она в комнатку, где старшая травница аккуратно надписывала наклейки к флакончикам. — Ты ошиблась! Не ту бумагу мне дала!
— Не было у меня никакой другой, — укоризненно взглянула на нее Хадина. — Это ты как ветер бегаешь, схватила послание и не выслушала, как читать. Неужели такой человек, как он, простое письмо тебе оставит, сама-то подумай! Защитил, само собой. И сказал, ты поймешь, как прочесть, если вспомнишь про встречу с братом. А мне даже открывать запретил, предупредил только, что прочесть письмо можно лишь один раз.
— Прости… — Чувствуя, что начинает краснеть, Алильена попятилась к двери. — Я пойду подумаю.
— Иди. А потом выпей ромашкового отвару и ложись спать, утром придется вставать вместе со всеми. Ты теперь ученица, а им мы поблажек не делаем.
Алильена покорно кивнула, торопясь снова остаться наедине с посланием, но неожиданно ей в голову пришла совершенно крамольная мысль. Сначала девушка решительно отмела ее как невыполнимую, но тут же задумалась, припоминая строки из рецепта, который зажала в руке.
— Подожди, — испытующе глянув на травницу, пробормотала она осторожно, — у меня есть другое предложение. Раз за мной приедут через три дня, то лучше бы мне немного отдохнуть, спина от лошади уже ноет. Да и другие недуги подоспели. Но вам я в тягость не буду, все зелья, какие сварите, усилю. Кроме приворотных и любовных, запрет у меня на них.
— А разве… — недоверчиво уставилась на нее Хадина и замерла, рассмотрев уверенную усмешку на губах гостьи. — Великий свет, так вот почему он просил кормить тебя получше! Прости, дочка, не сообразила я, мы про таких только краем уха слышали.
— Вот поэтому о нашем договоре будем знать только мы. Не о себе волнуюсь — за вас, — нехотя призналась Алильена и ушла, плотно притворив за собой дверь.
Думать, не совершила ли она ошибки, открыв свой секрет, не хотелось, поздно каяться, когда шаг уже сделан. Остается только надеяться на сообразительность и осторожность травницы.
Некоторое время она изучала рецепт, припоминая тот овраг, где они освободили Ленса и остальных пленников, и пыталась понять, верно ли угадала, чем должна проявить тайное письмо. Пока наконец не убедилась: есть только один способ проверить свои предположения. В тот раз она влила в амулеты магическую энергию, чтобы подогреть, и, значит, сейчас нужно сделать то же самое. Есть зелья, Которые после усиления или нагревания обретают цвет.
Легкую волну магии Алильена бросила сразу на весь лист и несколько минут затаив дыхание ждала результата. Но проявляться слова стали, начиная сверху, слово кто-то невидимый торопливо водил по бумаге пером.
«Побольше ешь и спи, лето будет жарким, нужно отдохнуть и набраться сил, чтобы встретить осень бодрыми и здоровыми».
«И это все?» — разочарованно насупилась девушка, в третий раз пробегая взглядом постепенно тускнеющие строчки и пытаясь найти какой-то особый смысл, зашифрованное слово или намек.
Но дед остался верен самому себе, со всеми предосторожностями написал лишь несколько обыденных, ничего не значащих слов, которые вполне мог бы и сам сказать, если бы не поторопился укатить. Неужели думал, будто Лил вцепится в него и станет умолять взять ее с собой?
Так зря боялся, она и сама уже прекрасно поняла, что напрасно тратит силы. И непрестанно бросая в него щедрые порции магии, старалась лишь доделать начатое дело, чтобы не разочаровать Ленса, который только ради этого и пошел на нарушение отцовского запрета.
— Анни, ты сможешь сейчас сделать для нас несколько зелий? — деликатно справилась Хадина после ужина, когда они остались в столовой вдвоем.
— Да, — кивнула Лил, к вечеру успевшая сильно пожалеть о своем нежелании собирать травы.
С непривычки день, не заполненный никакими заботами и делами, тянулся слишком долго, заставляя девушку остро чувствовать себя ненужной куклой, выброшенной из повозки самовольным ребенком. От скуки она почти час тренировала Найда, потом, припомнив аккуратно сложенные вещи Эринка, разбирала свою дорожную суму, пытаясь уложить ее в таком же идеальном порядке. А к вечеру поняла, что готова заниматься чем угодно, лишь бы отогнать тревожные мысли.
То ей казалось, будто проклятый Корди уже поймал маменьку с Ленсом и они сидят в сырой темнице, окруженные мокрицами и крысами, то виделся Эринк, отбивающийся от потных, вонючих ночников, гадко щерящих гнилые зубы. Причем ночники были самые настоящие, те самые, которым она когда-то позволила себя захватить, в надежде, что они привезут ее к Ленсу.
