— Его убили, — ответил я. — Они специально поджидали... Он заслонил меня, и они пристрелили его.
— Ему удалось убить кого-нибудь из нападавших? — спросил другой всадник.
— Думаю, одного...
Смит Деревянная Нога, а это, конечно, был он, опять поднес к моему рту фляжку с водой, а потом, вскочив в седло, протянул мне руку, пригласил:
— Залезай, сынок! Мы берем тебя с собой!
Поколебавшись немного, будто все еще не веря, Смит спросил:
— Твой отец и в самом деле умер, мальчик? — Я кивнул. — Тогда... что ты собираешься теперь делать?
— Я хочу вернуться в наш дом. Должен прийти Питер Буркин.
— Насколько я знаю, если Питер обещал, он обязательно придет. Он хороший человек! — Смит ехал впереди, указывая дорогу. — У тебя есть дома еда, мальчик?
— Да, сэр.
Мы проехали совсем немного, когда он опять остановился, чтобы я сделал еще глоток воды, но и на этот раз не позволяя мне напиться вдоволь.
— Мы едем по дороге к твоему дому, — объяснил он. — Вижу, ты совсем выбился из сил. Мы проводим тебя.
Смит пристально посмотрел на меня сверху вниз и, словно сомневаясь, спросил:
— У тебя есть кто-нибудь в Лос-Анджелесе?
— Нет, сэр, — ответил я. — Если только... мисс Нессельрод.
Он засмеялся.
— Да, да! Как же, помню! Удивительная женщина!
Повернувшись, он со смехом обратился к скакавшим позади.
— Сказала, если я украду какую-нибудь из ее лошадей, она повесит меня! Черт возьми!.. Думаю, она и в самом деле способна на такое! Удивительно редкий тип женщины, мальчик! Когда придет твое время... ты обязательно должен найти себе такую же женщину, как эта мисс...
Под мерный стук я засыпал, и заснул, проснувшись уже возле дома. Вокруг было темно и тихо.
— Том? — позвал Смит. — Посмотри-ка внутри, нет ли там кого. В случае чего мы прикроем тебя, малыш!
Том соскочил на землю, держа ружье на изготовку, приблизился к дому, открыл дверь и шагнул внутрь. Было слышно, как он вошел, поискал свечи, и тотчас из двери заструился свет. Он протопал из комнаты в комнату, выглянул наружу.
— Дом чист, как младенец, Пег!
Смит помог мне слезть с лошади.
— С тобой все будет в порядке, сынок! Ты дружишь с индейцами?
— Да, сэр.
— Я знаю, они уважали твоего отца. А сейчас иди да поскорее ложись спать. Отхлебни-ка еще глоток, и на сегодня хватит. Завтра же ты сможешь пить, сколько захочешь... Да, и вот что, парень! Опасайся этого старикашку испанца! Если он узнает, что ты выжил, наверняка возвратится и уж тогда, во второй раз, не допустит ошибки! — Несколько мгновений Смит молча смотрел на меня, в нерешительности объяснил: — Видишь ли, малыш, я не могу здесь оставаться. У меня слишком много врагов, которые не задумываясь вздернут меня на первом же крюке. Я собираюсь как можно скорее убраться отсюда. Для старика жизнь в пустыне нелегка. Хочу податься во Фриско, там стану продавать географические карты с указанием мест, где, как болтают люди, я бросил золото. — Смит повернул лошадь, тронул поводья. — Еще увидимся, сынок! Поверь, сожалею, что такое случилось с Верном. Твой отец был очень хорошим человеком.
Еще долго я стоял в одиночестве посредине двора, возле того самого места, где упал мой отец, прислушиваясь к удалявшемуся топоту копыт. Войдя в дом Тэквайза, огляделся.
Один в доме. Не рассердится ли он, что я вернулся сюда? Не придет ли, чтобы прогнать или убить меня?
Кто такой Тэквайз? Кто он... или что?
Хотя я был очень голоден, решил не есть. Постелил постель, медленно разделся и нырнул под одеяло. Долго не мог заснуть, просто тихо лежал, вслушиваясь в окружавшую меня темноту.
Где-то вдалеке раздался низкий гул к грохот: казалось, земля содрогнулась. Неужели Тэквайз? Вдруг он и в самом деле рассердился?
Но здесь был мой дом. И это единственный приют, который у меня остался.
Как мне вести себя? Придет ли Питер Буркин? Имею ли я право беспокоить этого человека? Ведь я не его сын, и у Питера своих забот хватает.
Легкий ветерок пошевелил вдруг мои волосы, бросил в окно горсть песка, словно кто-то слегка пробежал нервными пальцами по крыше.
Мисс Нессельрод совсем недавно предложила мне дружбу и гостеприимство. Но если я поеду и ней, мои враги окажутся совсем рядом и узнают; что я остался жив. А этого им пока знать не следовало.
Что я был в силах сделать? Оставаться здесь, в ломе Тэквайза?..
По крайней мере — до тех пор, пока он не вернется...
Глава 15
Проснувшись рано утром и встав с постели, я подошел к буфету. Там на одной из полок обнаружил хлеб, банки с джемом, несколько маисовых лепешек, две бутылки вина, которое я не пил, и кофе, который не умел варить.
В погребе обнаружил большой кусок сыра, отрезал от него и открыл банку джема. Намазав тонким слоем джема кусок хлеба, сел за стол и принялся за еду, до этой минуты и не представляя, как проголодался: вчера я хотел только пить.
Наевшись, вышел во двор и увидел Франческо.
— Ты никогда не видел Тэквайза? — спросил он.
— Нет.
— Знаешь, он был здесь и после этого исчезли следы крови. — Франческо кивнул туда, где упал мой отец. — Потом он ушел.
— На кого же все-таки похож этот Тэквайз? — не мог сдержать я любопытства.
— Не знаю, его вообще никто никогда не видел, ведь он появляется и уходит ночью. Тэквайза можно только услышать. — Франческо посмотрел на меня. — И прошлой ночью он заходил сюда.
Я с суеверным трепетом взглянул на дом. Он был там? Внутри?
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Франческо.
— Не знаю, — пожал я плечами.
— Ты можешь пойти с нами и стать индейцем.
— Но я же не индеец.
— Будешь жить, как индеец. — Он взглянул на меня своими черными пронзительными глазами. — Будешь есть то, что ест индеец. В конце-то концов, голод заставит думать, есть захочешь...
Конечно, захочу, особенно когда кончится хлеб, сыр и джем.
Отец говорил, кахьюллы собирают желуди, это основная их пища. Кроме того, еще и семена чиа...
— Я должен пока оставаться здесь, — решение было принято. — Потом... может прийти Питер Буркин. Когда-нибудь... я пойду с тобой, и ты научишь меня всему, что я должен делать.
Посмотрев на Франческо, я только сейчас заметил у его ног большой кожаный мешок. Он поднял его.
— Это тебе. Вяленое мясо, — сказал он неуверенно по-английски, будто произнося незнакомое слово.
