Завтра на рассвете меня ждет новое неизведанное приключение: пять человек из банды и наши лошади. Если не польет дождь, — правда, в это время года подобное маловероятно, — значит, на дороге будут оставаться четкие следы, а стало быть, и погоня выдастся славной.
Что возникло между мной и Мегги? И возникло ли вообще что-нибудь? Не был ли я обыкновенным болваном? Я не мог избавиться от мысли, что, если бы капитан Лаурел оставался дома, дон Федерико никогда бы не осмелился нанести ей визит. Но от этого, увы, на душе не становилось легче.
Вновь мои мысли вернулись к пустыне. Где сейчас Франческо? Женился он уже или еще нет? В большинстве случаев индейцы вступают в брак очень рано, а Франческо становился уважаемой личностью.
Интересно, каков урожай желудей в этом году? А бобов и семян? Хватает ли индейцам еды? Приходит ли по-прежнему загадочный посетитель в нашу хижину с мозаичным полом?
Не он ли все же, мой монстр, загадочный Тэквайз, сложил этот пол? Если не он, то кто другой? Он возвращался в горы, пользуясь темнотой, значит, должен был хорошо знать дорогу. А вдруг как-нибудь ночью ему станет плохо и он упадет? Кто обнаружит его? Кто хватится? Есть ли где-нибудь существо, готовое позаботиться о нем?
Я позабочусь.
Я мог бы послать весточку Франческо. Я мог бы посмотреть, не произошло ли чего-то в хижине или возле нее.
А мой чудесный черный жеребец? Где он сейчас? Радуется ли он своей свободе? Радуется ли бегу по диким, удивительно красивым холмам? Пасется ли под дубами, где много желудей? Пьет ли воду из прекрасных журчащих ручьев?..
Остановившись посредине комнаты, я огляделся. Один! У меня возникло чувство, будто я всегда был один. Всегда.
Дон Федерико...
Почему он? Почему изо всех мужчин именно он?
Мегги, я люблю тебя. Я мысленно произнес эти слова, но они канули в ночь и не оставили после себя эха.
Мог бы я сказать ей эти слова? Нет, наверное, не Мог, как не мог сказать и многие другие. Но, думаю, она знала. Догадывалась. А он, Федерико, мог бы сказать такое? Наверное, да, сказал бы легко и умело, ведь он привычен к таким вещам. Ему это было сделать так же просто, как мне собраться в горы.
Сев в углу, подальше от окна, я открыл было книгу, чтобы почитать, но этой ночью почему-то не мог сосредоточиться ни на чем. Прежде я часто читал вслух, любуясь звучанием отдельных слов, изумляясь, как красиво они порой переплетались у одних авторов, образуя фразы, главы, и как невозможно было читать их у других. Но сейчас я читать не мог.
Мегги, я потерял тебя...
Я долго не спал, вглядываясь в темноту потолка, прислушиваясь к каким-то неясным звукам, доносившимся снаружи, улавливал малейшее движение лошадей в загоне, плеск воды в фонтане, отголоски песни пересмешника.
Завтра я снова поскачу в холмы, длинные холмы, которые сейчас начинают увядать и делаться желто-коричневыми, со стороны напоминающими огромных спящих львов.
Мой отец прятался в холмах, мог затеряться в них — там, где ожидали его молчаливые боги, ищущие глазами, полными одиночества, своих молящихся, которых у них больше не было. Под жарким солнцем, под ночными звездами ждут они и теперь, когда наступит миг и руки поднимутся в молитве.
Человеку нужны боги, но разве люди не нужны богам?
Глава 43
Мы выехали рано утром, когда на небе еще светились звезды, подобно огням кораблей, стоящим в гавани неба. Нас обдувал мягкий ветерок, и лошади скакали быстро, легко.
Мы вдыхали пряную сырость опавшей листвы и спящей травы, без труда передвигаясь меж холмов и колючих кустарников.
В это утро разведя костер, чтобы приготовить кофе, мы вели беседу о том, что нас ждет. Наши лица были тяжелы от сна, и губы с трудом нащупывали слова. Говорили только то, что должно было быть сказано: на нашем пути стояли пятеро молодых, сильных, хорошо вооруженных мужчин.
— Они устроили засаду, — предположил я. — Это не простые конокрады. Вокруг не менее дюжины ранчо, где они могли бы украсть лошадей без всяких хлопот... Поэтому, парни, лучше позвольте мне идти одному.
— Ты что, сошел с ума?
— Уверен, им нужен только я, но в этих местах я ориентируюсь лучше бандитов. Мне часто приходилось и прежде бывать здесь с кахьюллами, поэтому непременно найду их и верну наших лошадей.
— Когда мы нанимаемся к кому-нибудь, — пояснил Овен Хардин, — то складываем наши деньги в общий котел и не берем их в руки до тех пор, пока не выполним работу.
— Рад, что вы рядом со мной, — только и ответил я вполне искренне, — хотя предпочел бы действовать один. В этом случае мне не пришлось бы ни за кого беспокоиться, кроме себя.
Одиночка, считал я, всегда, в случае необходимости, может превратиться в бесшумного лесного духа. Компания же, как бы осторожно она ни действовала, все равно чем-нибудь да выдаст себя. Сколько всадников вернется назад с этого рискованного предприятия? Я должен думать о каждом, как о себе самом. Если же я один и делаю вдруг неверное движение, за это никто, кроме меня, не заплатит. А если нас несколько? Хороший человек может погибнуть по моей вине, из-за моей ошибки. Те, которые шли со мной, были бойцами, участвовавшими во многих схватках, знакомые с риском так же хорошо, как и я, а может быть, и лучше.
Интересно, что подумал бы о нас сэр Вальтер Скотт? Знаю, люди, скакавшие рядом, могли бы стать достойными спутниками любому из его героев, о которых он писал. Большинство из них обладали такими же стойкими, мужественными характерами и были движимы одинаково справедливыми мотивами. Но герои Скотта — это и воины шотландских кланов. Те в своих поступках нередко pуководствовались такими же амбициозными поступками, как мой дед... Вспомнилась история о человеке, который, увидев своего сына, работавшим в поле, переплыл широкую и глубокую реку с желанием убить его, чтобы только смыть с себя немыслимый позор.
Приобщение к книгам дало мне в жизни понимание того, что я осуждал. Скажем, того же деда. Но, благодаря книгам ко мне пришло и понимание честолюбивых побуждений, руководивших им.
Мы продвигались, готовые к любой опасности. Проблема состояла лишь в том, как далеко злодеи заведут нас, прежде чем устроят на пути ловушку.
Солнце поднялось, когда мы подъехали к дороге ведущей в долину Сан-Фернандо, покрытую желто-зеленой травой, на которой кое-где паслись немногочисленные стада коров. Вдали виднелась и старая миссия с одноименным названием.
Наши противники перемещались весьма быстро и я пустил лошадей рысью, следуя вдоль подножия гор.
— Думаю, они уже наметили, где остановиться, — предположил Финней. — Спрятались в каком-нибудь укромном местечке и поджидают.
— Они опередили нас на целый день, — добавил Монте.
Лошади шли быстро. Мы сделали небольшой привал, слегка перекусили и снова тронулись в путь.
