«Человек, что наяву достиг величайшего совершенства своих сил воображения, может быть назван человеком, наделенным даром пророчества (нубувва), поскольку он знает о частностях, настоящих и будущих, и претворяет божественные вещи в символы невероятной красоты и совершенства. „Это (говорит аль-Фараби) величайшее совершенство, которого „воображение“ может достичь, и высочайший уровень, доступный человеку на основании этого дара“. Таким образом, пророчество понимается в рамках рационального, и более того, как „дополнительное к рациональным способностям“. Философия находится выше, чем различные религии, и обладает всюду одной и той же истиной, в то время как религиозные символы, созданные силой воображения отдельных пророков, различаются на разных землях»
[535].
Божество-первопричина управляет Вселенной, но именно разум определяет жизнь человека. Религия в лучшем случае представляет символическое толкование истин разума.
Мы не будем углубляться в возможность того, что эта удивительная точка зрения прослеживается до сильной шиитской деформации в мысли аль-Фараби
[536]. Значение имеет то, что он определил жизнь разума, а не веры, в качестве вершины человеческого опыта. Но на этом он не остановился. В длинном тексте о «благонравных религиях» аль-Фараби отметил взаимное противоречие между религиями откровения
[537]. Будучи распространенными по всему миру, они не могут все отражать истину. Но затем философ отступил, предположив существование определенного вида иерархии религиозных откровений, которые он исследовал при анализе человеческих способностей. Ислам оказался на вершине списка, поскольку его истины полностью совпадали с истинами философии. Вера была спасена.
Аль-Фараби внес вклад во множество научных областей: метафизику, эпистемологию, эсхатологию, этику, физику, астрологию, психологию, музыку. И это неполный список. Каждая из работ становилась темой десятков исследований, написанных с Х века по наши дни. Еще труднее было бы коротко сформулировать методику, которую он создал для каждой области. Достаточно сказать, что его основным инструментом, ключом от всех замков, которым он открывал мир знаний, была логика. Логика и для аль-Фараби, и для его великого преемника Ибн Сины (Авиценны) обеспечила точный метод рассуждений, который мог быть применен равно ко всем наукам и теологии, чтобы добраться до истины. Основываясь на своем обучении с Юханной ибн Хайланом, аль-Фараби не только применил логику наиболее эффективно, чем кто-либо до него, но и оставил нам то, что долгое время являлось на Ближнем Востоке и в Европе окончательной интерпретацией этого предмета
[538]. С помощью силы логики аль-Фараби вкупе с приглушенным и умеренным тоном, которым он выражал свои мысли, смог завоевать глубокое уважение повсюду, где придерживались фальсафы.
Обманчивая аполитичность аль-Фараби
Незадолго до смерти в 950 году аль-Фараби завершил работу над толстым томом под названием «Трактат о взглядах жителей добродетельного города»
[539]. Он уже неоднократно затрагивал политику до этой работы, особенно в собрании афоризмов
[540]. Но в этом трактате он систематически исследовал политику, начиная с соответствующих понятий из области метафизики и естественных наук и заканчивая четырьмя главами, посвященными гражданской сфере как таковой. Даже его наиболее восхищенный современный поклонник признавал, что трактат «Об идеальном государстве» предлагает «абсолютно книжную философию»
[541]. Это можно объяснить обычной скрупулезностью аль-Фараби, а также тем фактом, что он писал под сильным влиянием Платона, особенно «Законов» и «Государства» – сложных диалогов о целях общества. Еще более «книжным» и чрезвычайно аполитичным этот труд аль-Фараби делает тот факт, что он достиг своего понимания «Государства», изучив тома писателей-неоплатоников VI века, в основном христиан из Восточного Средиземноморья. «Трактат о взглядах жителей добродетельного города» – это старательная попытка аль-Фараби «натурализовать» «Государство» и другие политические труды Платона в контексте ислама
[542]. Заявление о том, что целью общества является счастье его граждан, современному читателю может напомнить Томаса Джефферсона. Но счастье, по аль-Фараби, – это совсем не удовольствие, а полное использование разума. Он старался отметить, что такое счастье может быть достигнуто лишь несколькими избранными. Он классифицировал граждан во многом так же, как и возможности человека, и различные религиозные откровения. Как и Платон, аль-Фараби не был демократом, поскольку демократия тянет общество вниз, к наименьшему общему знаменателю. Ему была свойственна гражданственность, он восхвалял добровольное сотрудничество между гражданами и придерживался той точки зрения, что все люди достигают своего наивысшего потенциала только через участие в общественной жизни. Цель общества – сделать это возможным. По крайней мере некоторые смогут дотянуться до звезд при условии, что они находятся под постоянным и строгим надзором мудрого и всезнающего руководителя. Как и Платон, аль-Фараби положил в основу своей философии иерархически организованный мир. Его идеальный глава получает рекомендации от «совета», но, в конце концов, только он один определяет, направляет и поддерживает жизнь во всех тех, кем он правит.
Некоторые из наиболее захватывающих отрывков трактата посвящены личности такого правителя
[543]. Платон считал, что справедливость в обществе может быть достигнута только при наличии нравственного и мудрого правителя-философа. Аль-Фараби видел правителя-философа как человеческое воплощение божественного порядка вещей. Он безгрешен, его суждения безошибочны. Он учит через «строгие доказательства», а не через «символы» (религиозные догмы), поскольку последние способствуют появлению бесконечных возражений и споров и, в конце концов, приводят к ложному убеждению, что не существует конечных истин. При отсутствии такого мудрого главы «невежественный город» кинется в погоню за почестями и богатствами, а его граждане опустятся до уровня бессловесных животных. Хуже того, такой город будет вовлечен в бесконечные войны с соседними городами, введет себя в заблуждение, тот, кто победит своих врагов, будет самым счастливым
[544]. Справедливость в этом случае сводится к «борьбе… Она заключается в том, чтобы определенная группа покоряла все группы, какие ей только ни попадутся»
[545].
