Русофобия – психоисторическое оружие верхушек запада в борьбе против России
[49]I
Конференция на тему «русофобия» в нашей ситуации запоздала как минимум на четверть века. Я говорю «в нашей», имея в виду следующее. Последние три-четыре года наглядно продемонстрировали всем – кто не слеп, тот видит, – что Запад останется врагом России независимо от того, какой у нас будет строй, вот и американские военные уже заговорили о том, что отношения США и России останутся конфронтационными даже после ухода Путина. Ну а министр обороны Германии, мать семи детей, 22 июня 2015 г. сделала заявление о том, что с Россией нужно вести дела с позиции силы. Дата заявления выбрана, по-видимому, не случайно. Госпожа министр забыла, чем закончилась попытка её соплеменника и создателя первого Евросоюза начать 22 июня 1941 г. разговор с Россией с позиции силы. Хоть бы детей своих пожалела; забыла, болезная, судьбу деток Геббельса и красный флаг над рейхстагом?
Повторю, конференцию запоздала, но лучше поздно, чем никогда, хотя потеря времени, темпа, как сказали бы шахматисты, налицо. Ясность всегда нужна, особенно нужна ясность по поводу исторических противников, а попросту говоря – врагов. Ослабление и подчинение России, стирание идентичности русских как державообразующего народа с целью установления контроля над русскими ресурсами и пространством (значение и ценность последнего возрастает по мере роста угрозы геоклиматической катастрофы) – давняя цель правящих групп Запада. В систематическом виде эта цель была сформулирована в последней трети XVI в. в католической (Габсбурги) и протестантской (Англия, Джон Ди) версиях.
Стремление подчинить огромную территорию, разрушить контролирующее её государство и покорить, сломить государствообразующий народ обосновывалось якобы враждебным по отношению к европейцам характером государства и народа России, их агрессивностью – мнимыми, разумеется: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Особый акцент при этом делался на конфессиональную инаковость русских – их православие. Вплоть до 1820-х годов акцентирование инаковости русских по отношению к западноевропейцам носило преимущественно религиозный характер, хотя имела места и национальная, а точнее, этническая составляющая. С 1820-х годов ситуация изменилась: на первый план в информационно-психологической (психоисторической) войне против России вышла этноисторическая, национально-культурная и государственно-политическая составляющие, т. е. оформляется русофобия в строгом смысле слова. Собственно, можно сказать, что с выходом этих составляющих, т. е. с русофобией, на первый план и начинается всерьёз психоисторическая война Запада против России. Это – качественный сдвиг, однако прежде чем говорить о нём, следует определить, что имеется в виду под терминами «психоисторическая война» и «русофобия».
II
Психоисторическая война – это комплекс систематических, целенаправленных и долгосрочных действий, цель которых – установление контроля над психосферой общества-мишени, прежде всего над психосферой его властной и интеллектуальной элиты с постепенным выходом за рамки первичных целевых групп воздействия и последующим стиранием атакуемой психосферы и замещением её своей.
Основные сферы («фронты») ведения психоисторической войны – образование, обществоведческая наука, СМИ (последние точнее называть СМРАД – средства массовой рекламы, агитации и дезинформации), рассчитанные на слабоумных, пускающих слюни восторга от лицезрения салонных дебилов, которые обсуждают то, о чём якобы «все говорят», а по вечерам ещё и типа шутят.
Транснациональные СМРАД с формальной государственной привязкой стремятся представить Россию, существующий в ней властный режим, его главного персонификатора чуть ли не врагом человечества № 1. «Режим – преступный», «русские аннексировали Крым», «Россия ведёт войну против Украины», «на России лежит вина за сбитый малайзийский «Боинг», «Россия присвоила ресурсы Сибири, которые не способна освоить», «в России преследуют гомосексуалистов» и т. п.
Ясно, что уже в конце XX в. журналистика (как обычная, так и телевизионная) деградировала, изжив себя, и из профессии превратилась в занятие; ясно также, что западный обыватель равнодушен и верит своим СМРАД; ясно, что «пятая колонна» в РФ исполняет свой стриптиз прежде всего для внешнего потребителя, отрабатывая чужеземные сребреники, загранпоездки, награды; ясно, что спорить с ними бессмысленно. И, тем не менее, хочется спросить: если с 1991 г. по наши дни по миру прокатилось больше войн, чем в 1945/50-1991 гг., если все они так или иначе были организованы Западом, то при чём здесь Россия? Нет ни одного доказательства, что «Боинг» сбили ополченцы и, напротив, немало свидетельств тому, что это сделали украинцы. В России нет закона о преследовании гомосексуализма, который ныне не только (в глазах многих) уже не является половым извращением, но стал чем-то значительно большим, а именно – пропуском в элитные и/или околоэлитные круги, знаком причастности к ним: готовность переступить через биологическое естество и традиционные социальные нормы есть знак лояльности Хозяевам мировой игры, символ готовности подставить зад не только в прямом, но и в переносном смысле слова (чем это отличается от опускания в тюрьмах? Добровольным характером? Чем это отличается от вылизывания зада вожаку в стае бабуинов? Тем, что этим занимаются люди? Люди ли?)
За всеми липовыми обвинениями западной верхушки в адрес России скрывается, если счистить шелуху, страх перед единственной незападной страной, которая не просто не легла под капиталистический Запад в качестве колонии или полуколонии, не только успешно сопротивлялась ему, но в течение четырёх столетий наносила ему поражения, а в XX в. создала альтернативную капитализму мировую систему – системный антикапитализм. Русские – не Запад, но в то же время европейцы (другие европейцы) создали альтернативную западной европейскую же культуру, основанную на русских ценностях. Кто-то верно заметил, что если героев западных писателей первого ряда (Бальзак, Диккенс, Золя) волнуют деньги и карьера, то героев русских писателей первого ряда (Толстой, Достоевский) занимает смысл жизни, вопросы нравственности. Россия – это другая христианская Европа, нежели Запад, другая Европа, распространившаяся на всю Северную Евразию и живущая по своим правилам, и уже тем самым неприятная Западу – и неприемлемая. Отсюда – агрессивная русофобия как важнейшее оружие психоисторической войны против России.
Основные уровни ведения психоисторической войны – информационный, концептуальный, метафизический (смысловой). На информационном – простейшем – уровне происходит искажение фактов; концептуальный уровень – это интерпретация и пакетирование информации («фактов», которые в случае ложной интерпретации превращаются в фальшь-факты) определённым образом, навязывающие объекту воздействия выгодное субъекту видение; метафизический (смысловой) уровень – это высший пилотаж психоисторической войны, здесь происходит главное: уничтожение смыслов, характерных для объекта воздействия («мишени») и подмена их чужими с целью лишить «мишень» её метафизики и воли к сопротивлению.
