Книга Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы, страница 19. Автор книги Леонид Млечин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы»

Cтраница 19

Иначе говоря, восстание было обречено с первого дня. Никто не мог прийти на помощь мятежному городу. Тем более французская армия. Но ни полковник Перхуров, ни его офицеры об этом не подозревали, пребывали в эйфории, поскольку еще и пришла весть о восстании левых эсеров в самой Москве.

Штаб Перхурова информировал население Ярославля:

«Радиотелеграфом получено сообщение, что Московский Кремль, в котором засели большевики, окружен восставшими. Вокзалы находятся в руках восставших против советской власти. Германский посол Мирбах убит разорвавшейся бомбой. Получены сведения, что все Поволжье восстало против советской власти…»

Но все это были слухи. Неумелое восстание левых эсеров в Москве быстро подавили.

Восставшие ярославцы, конечно же, не подозревали, какой кровавый конец их ожидает. Они вообще плохо понимали, с кем имеют дело. А большевики сразу поделили мир на своих и чужих. Чужие – враги, с ними война не на жизнь, а на смерть. Красные войска получили приказ не только подавить восстание в Ярославле, но и уничтожить непокорных. Война шла на уничтожение.

«Никем не поддержанный, – считал Борис Савинков, – Ярославль пал жертвой оказавшегося несостоятельным расчета на помощь союзников по Первой мировой и на широкое, повсеместное объединение разных политических сил – либералов, монархистов, социалистов – для борьбы с узурпаторами».

После проигрыша белого дела он бежал из страны. Обосновался в Париже. Теперь Савинков делал ставку на то, что крестьяне восстанут и сбросят советскую власть. Он верил в успех крестьянской войны против большевиков. Искал союзников и единомышленников по всей Европе. А его искали чекисты.

19 января 1921 года Дзержинский писал:

«Ко мне уже несколько раз обращались добровольцы из бывших эсеров (разных толков) с предложением убить Савинкова. Я отклонял эти предложения, так как считаю, что такая авантюра нам никогда никакой пользы причинить не может, а может быть санкцией для их актов против наших товарищей…»

Военная эмиграция составила примерно десять процентов покинувших Россию – около двухсот пятидесяти тысяч человек. Пока войска располагались в Турции, армия еще существовала и подчинялась генералу Врангелю. Потом, когда все сняли погоны и пытались устроиться на чужбине, войсковые формирования сохранялись лишь формально и больше походили на клубы ветеранов.

Но советское руководство исходило из того, что эмиграция представляет собой военную силу, которая готовится к новой интервенции. Заместитель Дзержинского в ведомстве госбезопасности Вячеслав Рудольфович Менжинский разработал тактику выманивания врагов из-за рубежа. Именно тогда проводилась знаменитая операция «Трест» и другие оперативные игры. Бежавшие из России военные и политики хотели верить – не могли не верить! – в то, что в России крепнет антибольшевистское движение. Главная задача таких оперативных игр состояла в том, чтобы заманить в Советскую Россию руководителей белой эмиграции и их уничтожить.

Савинкова решили заманить в Россию.

В июле 1922 года начальником важнейшего контрразведывательного отдела ОГПУ утвердили Артура Христиановича Артузова.

Его настоящая фамилия – Фраучи. Он родился в феврале 1891 года в деревне Устиново Кашинского уезда Тверской губернии в семье кустаря-сыровара, эмигранта из Швейцарии. Заполняя советские анкеты, называл себя то швейцарцем, то итальянцем.

Артур Фраучи прекрасно пел, у него был сильный тенор, он участвовал в любительских спектаклях. Но его тянуло не к искусству, а к политике. Его судьбу определило родство с двумя влиятельными большевиками – Николаем Ивановичем Подвойским, одним из комиссаров по военным делам в первом советском правительстве, и с Михаилом Сергеевичем Кедровым, начальником особого отдела ВЧК. Кедров и Подвойский были его дядьями, они оба женились на сестрах его матери. В январе 1919 года Артузова взяли в ВЧК. Он сделал стремительную карьеру на Лубянке.

12 мая 1922 года начальник контрразведывательного отдела ГПУ Артур Христианович Артузов и заместитель начальника секретно-оперативного отдела Генрих Григорьевич Ягода подписали циркулярное письмо «О савинковской организации» с требованием поднять все старые дела, взять на учет всех его выявленных сотрудников и соратников, принять меры к проникновению в его окружение.

Контрразведывательный отдел ГПУ разработал типовую операцию «Синдикат-2». Придумали мнимую антисоветскую подпольную организацию «Либеральные демократы», которая пригласила Савинкова побывать на родине и гарантировала безопасность. От имени подпольщиков выступал Андрей Павлович Федоров. Он окончил юридический факультет Харьковского университета, сначала был эсером, потом присоединился к большевикам. С 1920 года тайно служил в ВЧК.

Конечно, Савинков сомневался, можно ли ехать. Но бежавшие из России военные и политики хотели верить – не могли не верить! – в то, что в России крепнет антибольшевистское движение.

Друг и соратник Савинкова Александр Аркадьевич Дикгоф-Деренталь вспоминал:

«Савинкову казалось, что о происходящем в России мы имеем неверные сведения, что здесь уже образовалась новая Россия, новый быт, новые отношения, которых мы за границей, по оторванности нашей, совершенно не знаем, и нужно самому ему видеть все, дабы принять то или иное решение».

Жена Дикгофа-Деренталя – Любовь Ефимовна – родилась в Париже и училась в Сорбонне, ее отец француз, мать русская. В 1918 году она познакомилась с Савинковым, через год у них начался роман. При этом Савинков продолжал дружить с ее мужем.

Отправленные Савинковым в Россию люди были арестованы и, спасая свою жизнь, согласились сотрудничать с чекистами. Они и помогли устроить Савинкову ловушку. Его поимкой руководили помощник начальника контрразведывательного отдела ОГПУ Сергей Васильевич Пузицкий и Филипп Демьянович Медведь, в ту пору полномочный представитель ОГПУ по Западному краю.

Савинкова и его группу чекисты ровно в полночь аккуратно перевели через границу. Каждый шаг был продуман, и Савинков ничего не заподозрил.

«Всюду – спереди, сзади и наверху – шумы, шорохи и тяжелое хлопанье крыльев, – записывала в дневнике Эмма Дикгоф-Деренталь. – Пролетела сова. Это третий предостерегающий знак: утром разбилось зеркало, и сегодня пятница – дурной день… До Минска нам предстоит сделать 35 верст… Опьяняющий воздух. А в голове одна мысль: поля – Россия, леса – Россия, деревня – тоже Россия. Мы счастливы: мы у себя».

На заре привал – гостей угощали водкой и колбасой. Хлеб купить забыли. В столицу советской Белоруссии Савинков и другие вошли пешком. Увидев, что Эмма устала, чекист Сергей Пузицкий, выдававший себя за врага большевиков, заботливо нанял извозчика. Савинкова и его друзей привели в квартиру Филиппа Медведя. Здесь, не мудрствуя лукаво, и решили взять Савинкова.

Гостей усадили за стол, принесли яичницу. Вдруг двери распахнулись и ворвались вооруженные люди:

– Ни с места! Вы арестованы!

Савинков нашелся первым:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация