– Да и во многом другом вы недорабатываете. В нашем положении конспирация должна быть на высочайшем уровне.
У Эстебана, выслушивающего такой упрек, лицо изумленно вытягивалось. Этим двум ялмезанским интеллигентам трудно было уразуметь, что на их планете простой человек обладает опытом конспирации, да еще пытается поучать. Правда, он старовер и очевидно пообразованнее, но в их изолированном спокойном мире, наверное, вообще не имеют понятия о таких хитрых проблемах или интригах.
Эстебан удивлялся, а Крис, улыбаясь, молчал и лишь торжествующе поглядывал на него. Мол, каков!
– Да-а… – протянул Эстебан, обращаясь к Николаю, – Крис, как всегда, не ошибся, рекомендуя мне тебя. Очень странные для простолюдина, я бы сказал, уникальные способности мыслить, ты как бы не от мира нашего, логика феноменальная, сразу ухватил все нюансы и опасности, подстерегавшие нас две тысячи лет.
Но хочу тебя успокоить, когда-то действительно и через спутники за нами следили, и на телефонной станции могли записать разговоры. Но оказалось, что толку от технических слежек не было, с их помощью не произошло ни одного раскрытия. Ведь это мы легко обходили и секреты передавали только при личных встречах. А все наши провалы связаны были с соглядатаями. Просто и надежно, и нелюди решили – раз действует, зачем мудрить.
А сейчас вообще уже нет ни телефонных станций, ни телевизионных вышек, они не нужны, все идет напрямую, все беспроводное.
А космосом давно никто не занимается, нелюди пришли к выводу, что не нужны им никакие межпланетные сообщения и полеты, они и здесь отлично устроились.
Правда, на Луну иногда приходится летать, чтобы пополнить запасы одного редкого элемента, на Ялмезе он не существует. Добавляя его в малой дозе в любой сплав металла и даже пластика, мы превращаем тот в вечный. Но этих сплавов много не требуется, так как уже все машины и приборы сделаны с его добавлением и поэтому не изнашиваются, и посещать Луну приходится очень редко. Добыв и привезя хотя бы 10 килограмм, хватает лет на 20, а иногда и на 100.
Летают, правда, 4 спутника, но их, как раз благодаря этому элементу, даже менять не приходится, уже тысячу лет летают, а возможно пролетают и сто тысяч, да и служат они только для предсказания атмосферных и сейсмологических явлений и ориентации приборов самолетов.
Николай уже перестал удивляться здешнему техническому прогрессу. Он не ставил под сомнение, что спутники действительно летают тысячу лет, но ему было интересно узнавать новые неожиданные принципы, на которых работала местная техника. И единственно с целью открыть для себя еще что-нибудь он задал вопрос.
– Ну хорошо, – сказал он, – охотно верю, что технический потенциал спутников, благодаря новому элементу, неограничен. Но пролетать 1000 лет и больше – это фантастика, ведь законов физики никто не отменял, значит, если не включать двигатель, чтобы подкорректировать орбиту, спутник в конце концов упадет. Не делая точных подсчетов, а взяв грубо с запасом, делать это придется хотя бы раз в 20 лет. Так где же разместить такое количество топлива?
– У тебя устаревшие знания, – отметил Эстебан. – Твои учителя проспали где-то две тысячи лет, а то и больше. Двигатель предназначен только для вывода спутника на орбиту. Дальше он, а значит и топливо – не нужны и используется солнечная энергия.
– Не забывай, – поправил его Крис, – он же старовер, а они уже давно не общаются с миром.
Эстебан кивнул и продолжил:
– Я не физик и даже не технарь, но попробую объяснить тебе популярным языком, как сам понимаю. Теперь спутники не совсем круглой формы, а несколько удлиненные. Так вот, в нужный момент выдвигаются несколько зеркал и принимают на себя лучи солнца, затем, отражая и направляя их в заднюю часть спутника, нагревают ее и как-то (не буду объяснять как именно – сам точно не знаю), за счет тепловой разницы задней и передней частей спутника он получает необходимое ускорение.
Такая коррекция происходит автоматически при небольшом замедлении скорости орбиты спутника, и не через 20 лет, как ты предположил, годы здесь никакой роли не играют, главное и единственное, чтобы скорость снизилась до определенной величины.
– Николай, останови машину, уже подъезжаем, – прервал их научный диспут Крис. – Осталось пару километров. Ты, Эстебан, слишком увлекся. Я думаю, нашему сверхбдительному другу много интересней будет услышать, кто руководит этим училищем.
Николай послушно остановился, а Эстебан сказал:
– Да, да, ты прав, он очень удивится, узнав, что дедушка мамлюк.
– Как, начальник училища мамлюк? И почему дедушка? – спросил действительно удивленный Николай.
– Сейчас расскажем. Давай-ка выйдем, разомнем ноги, – сказал Эстебан и, достав баллончик с каким-то аэрозолем, брызнул себе на волосы, лицо и руки. Затем передал его Николаю и посоветовал: – Это от мошкары, а то загрызут.
Они вышли. Мошка и правда тучей нависла над ними, но, едва приблизившись на полметра, сразу взмывала вверх.
Николай снова отметил, что все здесь сделано по самым высоким стандартам и технологиям – и космическая техника, и даже эта аэрозоль.
А Эстебан начал рассказывать:
– Сейчас ты познакомишься с очень интересным человеком. За глаза его все в училище величают по-простому – Леня или дед, а часто уважительно – дедушка. Лет ему уже около трехсот. Почти сто из них он руководит этим училищем. Всему, что здесь достигнуто, патриоты обязаны ему. Он мамлюк, к тому же соглядатай! Да, да, не удивляйся, вот такие метаморфозы иногда происходят с людьми.
Николай никак не ожидал такого расклада и спросил:
– И вы ему доверяете?
– Когда его сюда назначили, нас еще не было на свете, поэтому такого вопроса не существует. Патриоты, ровесники деда, рассказали о нем одну историю.
Когда-то Леонид Леонидыч был очень опытным соглядатаем. Служил не за страх, а очень добросовестно выполнял обязанности. Раскрыл несколько заговоров, нелюди его очень ценили и бесконечно доверяли. И вот Леонид, уже в очень солидном возрасте, первый раз по-настоящему влюбился. Иногда и мамлюки, эти почти поголовно циники, способны на высокие чувства, тем более что он был далеко не чистый мамлюк, предки множество раз перемешивали кровь с обычными людьми. И его тоже угораздило влюбиться в патриотку, работавшую младшим научным сотрудником в одной лаборатории, где им приходилось часто встречаться по работе. Она искренне ответила на чувства. И, по существу, в не очень радостной, монотонной, однообразной жизни наконец зажегся светлый луч. Они сошлись и были счастливы.
Но потом оказалось, что Надежда была замешана в заговоре против нелюдей, и он встал перед выбором – или добросовестно исполнить обязанности соглядатая, или как-то отвести угрозу. В возникшей коллизии даже не стоял вопрос о жизни или смерти для себя. Только или исполнить долг, или спасти любимую. Такой он был человек.
В конце концов пересилило первое – он пошел куда положено и доложил…
