Еще одна блестящая идея – захватить Петроград во главе с 20-тысячным десантом из опытных офицеров – не увлекла никого, кроме Муссолини. Напрасно Савинков внушал всей Европе: «Под нашим флагом – и с Богом! Никто и ничто не устоит!» Охотников до его откровений уже не находилось. Да и сам лидер итальянских фашистов в тот момент как раз заключал договор с СССР, поэтому совершенно справедливо решил больше не связываться с Савинковым.
Впрочем, я не прав. Охотники до откровений Савинкова нашлись. Но вовсе не там, где ему хотелось бы. Борисом Викторовичем всерьез заинтересовались в Москве. На Лубянке. Там совершенно справедливо рассудили, что он относится к категории самых опасных врагов советской власти. Тех, кого только смерть заставляет отказаться от борьбы…
Феликс Дзержинский с шумом закрыл дело Бориса Савинкова из архива царской полиции. Пора было начинать первую смелую операцию молодой советской разведки – попытаться заманить на территорию большевистской России одного из самых ее лютых врагов. Тем паче сам Савинков напрашивался. При переходе границы был задержан его адъютант Леонид Шешеня. Чекисты долго сомневались: пришел ли он один или «хозяин» благополучно проскочил пограничников. Однако Шешеня пожаловал один. Его задание было простейшим: посмотреть, чем, фигурально выражаясь, дышит советская власть, и растормошить резидентов Союза защиты Родины и свободы, которые очень некстати впали в летаргический сон.
Шешеня был свято убежден: на Лубянке сидят дилетанты, которых боевой штабс-капитан обведет вокруг пальца. Однако долго «крутить кино» ему не удалось. Припертый к стене списком своих преступлений против советской власти, совершенных в отряде Булак-Балаховича, он быстро сдался на суд победителей. Заодно провалил и двух агентов: Зекунова в Москве и Герасимова в Смоленске. Первый как раз и был ярчайшим представителем не вовремя уснувших боевиков, зато второй оказался лидером мощнейшей подпольной организации, о существовании которой чекисты даже не подозревали. Неожиданная удача лишний раз убедила Дзержинского: пора сыграть с Савинковым по-крупному. Тем более результаты очной ставки Зекунова и Шешени убедительно свидетельствовали, что клиент созрел:
«Федоров: Вы подтверждаете, что по заданию руководящего центра СЗРиС лично от Савинкова шли на связь к этому человеку?
Шешеня: Если напротив меня сидит Михаил Дмитриевич Зекунов, я шел к нему.
Федоров: Уточним этот факт с другой стороны. Вопрос к Зекунову: какой пароль должен был сказать вам Шешеня?
Зекунов: “Вы не знаете, где здесь живет гражданин Рубинчик?”
Федоров: Вы подтверждаете эту фразу-пароль?
Шешеня: Да.
Федоров: Что вы должны были услышать в ответ?
Шешеня:. “Гражданин Рубинчик давно уехал в Житомир”.
Федоров: Верно?
Зекунов: Верно.
Федоров: Кто вам дал пароль?
Зекунов: В Варшаве, в савинковском центре, именуемом областным комитетом союза. Этот пароль мне дал начальник разведки Мациевский.
Федоров: А вам кто дал?
Шешеня: Тот же Мациевский.
Федоров: Значит, мы установили, что вы оба именно те лица, которым принадлежат фамилии Зекунов и Шешеня и которые являются сообщниками по савинковской контрреволюционной организации СЗРиС. С какой целью вы шли к Зекунову?
Шешеня: Выяснить, почему от него нет никаких сведений. Потом…
Федоров: Минуточку, если бы вы обнаружили, что Зекунов умышленно не работает, иначе говоря, дезертировал, что вы должны были сделать? Ну, ну, Шешеня, мы же договорились, встреча у нас откровенная.
Шешеня: Я должен был принять меры по обстановке, так сказать.
Федоров: Меры всякие, вплоть до…
Шешеня: Вплоть до убийства.
Федоров: Вот, Зекунов, значит, вам жизнь спасли наши пограничники, которые не дали Шешене перейти границу. Еще какие цели были у вас?
Шешеня: Если бы я обнаружил, что Зекунов не умеет работать как резидент, я должен был с его помощью осесть и устроиться в Москве и помочь ему наладить дело, а затем вернуться в Польшу.
Федоров: И на какой срок вы собирались тогда остаться в Москве?
Шешеня: Условливались – на год.
Федоров: И что было бы главным в вашей работе вместе с Зекуновым?
Шешеня: Установить связь со всеми находящимися в Москве савинковцами. Добыча и переправка разведывательных материалов, касавшихся Красной армии и внутреннего положения в стране, связь с другими антисоветскими элементами.
Федоров: Так. Значит, вам наши пограничники помешали выполнить шпионское задание?
Шешеня: Так точно.
Федоров: И, таким образом, вы ни в чем не виноваты и мы вас зря держим за решеткой?
Шешеня: Нет, не зря.
Федоров: А за что же? Ну, ну, Шешеня, все – откровенно.
Шешеня: Я участвовал в рейдах против Советской республики.
Федоров: И, таким образом, на ваших руках есть кровь наших советских людей?
Шешеня: Да, есть.
Федоров: А ваши руки чисты?
Зекунов: Чисты.
Шешеня: Не повезло мне на границе.
Зекунов: А мне с курьером, трус оказался. Выболтал все на свете.
Зекунов: Кабы торопили, давно б кончили. Вы уже сколько здесь?
Шешеня: Месяц.
Зекунов: Давно б кончили. Зачем-то вы им еще нужны.
Шешеня: Да ну?..
Зекунов: Это уж так и есть».
План был прост, как все великое: Савинкову необходимо было внушить, что на Родине действует подпольная организация «Либеральные демократы», которая готовит свержение коммунистического строя. Но поскольку все видные политики, которые могли бы возглавить вновь сформированное национальное правительство, находились в эмиграции, требовалась консолидация сил. Для этой цели за границу отправился член Центрального комитета партии Мухин. Его роль было поручено исполнять Андрею Павловичу Федорову. На подготовку легенды он попросил у Дзержинского пять дней. В установленный срок на стол основателю «карающего меча большевистской партии» лег документ, с которого, собственно, и началась фаза «Синдикат» операции «Трест»:
