Сгорая от нетерпения, Вилли и Элейна вошли в небольшое помещение на втором уровне корабля, отведенное под клетку ыквы. За ними нехотя шагал Добрый Жук, почему-то не горевший желанием общаться с парнокопытным пассажиром.
Ыква Одомара устроилась на «Толстой ласточке» как королева!
Специально для нее на корабль доставили просторный контейнер с кондиционером и увлажнителем воздуха. Поилка до краев была наполнена диетическим морковным соком, а настенный раздатчик сухого корма насыпал в миску самые лучшие мелкие опилки, какие только производили в галактике.
– Какая милая ыковка! До чего же красивые глаза! А ресницы! – ворковала Элейна, любуясь животным. – А какая шерстка! И не скажешь, что вымирающий вид!
Ыква выглядела усталой и выражала мало интереса к происходящему.
– Гляди, какой у меня синячище! – буркнул Жук, указывая лапкой на едва заметное темное пятнышко под левым глазом. – Получил копытом вот этой самой малышки, пока пытался ее изловить. А ты говоришь – милая ыковка. Ха!
– О тебе я беспокоюсь не меньше, чем о ней, Жучок. Не ревнуй. Да, моя хорошая? – Элейна погладила ыкву по носу, который та просунула между прутьями клетки. – Ничего, отоспишься и придешь в себя. Забудь то ужасное место, где тебя держали.
– Начнем с чего-нибудь отвлеченного. Чем интересуются ыквы? – спросил Вилли.
Довольно долго Вилли и Элейна болтали обо всем на свете, пытаясь разговорить утомленную гостью, а Добрый Жук, скрестив все лапы на груди, отпускал насмешливые замечания. И лишь когда разговор случайно зашел о пункте назначения, планете Гмурр, взгляд ыквы внезапно прояснился, а морда приобрела испуганное выражение.
– Ы, – коротко вымолвило четвероногое и попятилось в глубь клетки.
– Ух ты! – восхитилась Элейна. – Она и правда говорящая! Невероятно!
– Да уж, жемчужина коллекции. А чего она так напугалась?
– Увидела тебя, Жучок, и затряслась от страха.
– Очень смешно, – Добрый Жук показал ыкве раздвоенный язык.
– Не обращай внимания, – успокоила животное Элейна. – Хочешь теплого молока?
– Ей нельзя молоко. Только сухой корм. Из опилок, – объяснил Вилли.
– А опилки с молоком можно? – с надеждой спросила Элейна.
– Ы-ы-ы, – замотала головой ыква, да так, что ветер поднялся.
– Нет, конечно, – перевел пилот. – Это же сухой корм. А с молоком он будет не сухой, а мокрый. Кому понравится мокрый сухой корм?
– Ладно-ладно, – сдалась Элейна. – Без молока так без молока.
Вилли подошел ближе к клетке и заговорил мягко и ласково:
– Послушай меня, ыква. Из-за тебя нас кое в чем обвинили, поэтому придется нам тебя кое о чем расспросить. Элли, записывай все очень тщательно. Это крайне важно.
Элейна послушно кивнула и вооружилась энергопером и тетрадью, которые чудом уцелели на Ыте. Вилли достал из шкафа прибор с множеством лампочек и переключателей.
– Запускаю энерговолны для стимуляции долговременной памяти небольшой давности – год назад. Не будем без нужды лезть в глубины ее подсознания.
Ыква смотрела на Вилли пристально, не моргая, обнажив ровные передние зубы. Тот, кто впервые имел дело с говорящей ыквой, счел бы, что та насмешливо скалится. На самом деле это выражение морды могло означать самые разные вещи – крайнее внимание, испуг или даже что ыква уснула. К счастью, Вилли мало заботило, что думает о нем животное.
– Итак, вопрос первый. Кто твой хозяин?
– Ыкватор. Ыще. Ыстукан, – выпалила ыква, влюбленно глядя на Вилли.
– Экватор… Истукан… – Элейна, высунув язык от старания, выводила в тетради аккуратные светящиеся буквы. – А что такое «ыще»? Имя какое-то?
– Ы! – перебила ыква возмущенно.
– Ыще – это местоимение, – пояснил Жук.
– Ничего ты не понимаешь в ыквачьем языке. Ыще – это глагол. Отвечает на вопрос «Ты наелся?» А ты говоришь: «Не-а, ыще котлет, бабуль». Не пиши это, Элли. Та-ак, ыква, давай, постарайся. Кто… твой… хозяин? – по слогам повторил пилот.
– Кто сушил для тебя опилки? – буркнул Жук.
– Кто накрывал тебя попоной перед сном? – поддакнула Элейна.
– Ыкватор. Ынтересно! – не сдавалась ыква.
Энергоперо Элейны зашуршало по матовой поверхности электронной тетради.
– Разрази меня гром! Да она просто издевается! – возмутился Жук.
– Я все записала, – сообщила Элейна.
– Молодец. Похоже, год назад ыкву ничто не волновало. Попробуем заглянуть в более ранний период. Скажем… – Вилли закрутил рычажки. – На шесть лет назад. Именно тогда, если верить Игги, он начал сторожить эту малышку в ыквариуме «Несолоно хлебавши».
Ыква по-прежнему глядела на пилота благодушно и жизнерадостно.
– А это не опасно? – пискнула Элейна.
– Для нее – нет, – процедил Жук сквозь зубы. – Для нас – очень может быть, особенно если она вдруг вспомнит, как у нее украли вагон опилок, и выплеснет свою ярость на нас.
– Кто твой хозяин, ыква? – продолжил Вилли. – Кто водил тебя гулять на улицу?
Приборчик в руках пилота задрожал, лампочки начали хаотично мигать. Взгляд ыквы вдруг обрел осмысленность, а потом морду исказила гримаса ужаса.
– Ышь! Ышь! – Ыква забилась в угол и испуганно сжалась, глядя в потолок. Все повернулись и уставились туда же, но, кроме серого металла в круглых дырочках, который покрывал всю поверхность потолка от стены до стены, ничего не увидели.
– Ишь ты! Кажется, нашли, – задумчиво сказал Жук и наклонился к животному.
– Ыспокойся, ысе ырошо. Ыкто ыбя ы тронет.
– Это не по-ыквачьи, – возразила Элейна. – Таких слов нет.
– Это ты так думаешь. А зверюшка прекрасно меня понимает. Гляди.
Ыква и правда тыкалась носом в лапу Жука и, кажется, боялась уже меньше.
– Ы-ы-ы, – благодарно проскрипела она.
– Ну-ну, милая. – Добрый Жук взял морду ыквы в лапу и посмотрел ей в глаза. – Ы бойся. Ысказывай. Ыскажи мне ысе.
Словно под действием гипноза, не сводя глаз с пуриканца, ыква заговорила неожиданно быстро и внятно, будто слова в ее уста вкладывал кто-то другой.
– Ыльфреда… Ыдательница! Ыкрали ымя! Ыкрали ыкв! Ыдуард ыдатель! Ыбидел Ыдуард! Ымал ыруг, ы-ы-ы! Ыбманул… Ытстаньте! Ытпустите… Ылесос. Ыстафета. Ышь, ынциклопедия! Ыгурцы! Ыгурцы!
– Кажется, все. – Добрый Жук поднялся с колен. – Ее опять понесло.
Элейна закончила выводить последнюю световую букву.
– Она любит огурцы?
– Это вряд ли. Только если вместе с пылесосами и энциклопедиями.
