Он соскучился по настоящей страсти, по той, что приходит со страхом, а уходит, забрав жизнь. Вот тогда дрожь сладка, а восторг ослепителен, а всё остальное – подмена, жалкая имитация. Убийца слишком давно жил, чтобы не понимать разницы между настоящим и поддельным. Это юнцу, теряющему разум от одного вида голого женского бедра, некогда разбираться, тот может удовольствоваться и суррогатом. Но настоящий знаток, смаковавший все оттенки наслаждений, никогда не откажется от самого сладкого.
«Пора… – пришла вдруг в голову простая мысль. – Я заигрался с маской добропорядочного ханжи. Плевать на то, кто во что верит и кто каким модам следует… У меня в запасе не так много времени. Я должен прожить его в своё удовольствие».
Однако тут же вспомнилось главное: денег-то не было. И всё из-за той недобитой дряни…
«Так что же теперь – смириться?.. Можно ведь и добить».
Солнце показалось над горизонтом, а тёплый летний ветерок скользнул в комнату, очищая спальню от тяжкого духа совокуплений. Убийца подошёл к окну, вдохнул отдающий мёдом аромат мелких цветов с соседней клумбы. Ну почему судьба не пошлёт ему хотя бы чуть-чуть везения?! Всего-то и надо – побольше денег и иногда наивысшее из наслаждений.
– Я не прошу ни долгой жизни, ни власти, ни славы, я хочу меньше других. Почему им можно, а мне нет?! – вдруг неожиданно для себя крикнул Убийца в заалевшее рассветом небо.
Он не видел испуганных глаз девушки, затаившейся среди смятых простыней, он смотрел на алый диск, вставший сейчас прямо над стеной сада. Убийца бросал вызов судьбе! Да и что терять человеку, когда он уже немолод? Да пусть у него заберут эту жизнь, если в ней нет самого главного!
Шорохи в глубине комнаты стали слышнее. Убийца вспомнил о юном и прекрасном теле. Позабавиться, что ли? Но подмены уже осточертели, хотелось настоящего. Убийца накинул халат и вышел из спальни. Он долго гулял по саду, пил в одиночестве кофе, а потом оделся, чтобы отправиться по делам. Нарочный застал его выходящим из калитки на улицу. Посланец попросил назвать имя и вручил конверт.
Письмо оказалось от Франсуазы Триоле. Убийца прочитал его и обрадовался: не зря он сегодня искушал судьбу. Его желание исполнилось: он прикончит недобитую девчонку, и всё сразу станет приятным и правильным. Убийца ещё раз прочитал письмо и от радости засмеялся.
Глава двадцать третья
Алое платье
Смешно, конечно, но как же всё это напоминало жизнь в Ратманово! Устроившись на увитой лозой веранде в своём бургундском поместье, маркиза де Сент-Этьен укачивала дочку. Елена прожила в Дижоне почти десять месяцев, увидела конец осени, зиму, весну, а теперь и прекрасное лето.
Климат здесь очень походил на южнорусский. Осень долго оставалась тёплой, зимою мягкий и влажный снег красиво покрывал засаженные виноградом террасы. Ранняя весна приносила буйство красок и высокое голубое небо с редкими кудрявыми облачками, а жаркое лето золотило кожу, раскаляло песок под босыми ногами, тёплым и сухим ветром шелестело в резных листьях лоз.
Елене здесь было хорошо. Она целые дни проводила с дочкой. Мари уже уверенно ходила. Мать говорила с ней только по-русски, в надежде, что ребёнок сразу заговорит на двух языках. Долгое время единственным развлечением служили Елене письма подруг.
Правда, мадам Ней написала ей лишь однажды, сообщив, что свекрови стало лучше, но сама Аглая останется с детьми, пока муж не позволит семье вернуться в столицу. Зато почти каждую неделю в Дижон писала Доротея. Она родила в декабре сына и уже давно вернулась к светской жизни. Подруга сообщала Елене о событиях в Париже. Империя Наполеона и впрямь рухнула. Между строк в письмах Доротеи проскальзывали намёки, что князь Талейран приложил к этому немало усилий. Рука великого интригана дёргала сейчас за ниточки судеб Франции, однако маркизу де Сент-Этьен это не слишком волновало.
Доротея уже сообщила о том, что Людовик XVIII пообещал не отбирать у новых владельцев имущество, пожалованное императором Наполеоном, и не преследовать аристократов, служивших предыдущей империи. Впрочем, подруга советовала Елене не возвращаться в Париж, пока не станет ясно, как отнесутся русские к своей соплеменнице, ставшей женой врага.
Елена надеялась, что письмо, переданное ею в лондонское посольство, уже дошло до своего адресата, и император покарал князя Василия. Каждый день она молилась, чтобы тётя и сёстры остались живы, а они с Машенькой смогли вернуться в Россию…
Сегодня днём очень парило, наверное, к грозе. Елена разомлела в тени винограда, дочка так сонно дышала, что и у матери стали слипаться глаза. Вдруг стукнула дверь и на веранде появилась Маша с письмом в руке.
– Барышня, вам письмо от графини Доротеи, – прошептала горничная, стараясь не разбудить девочку. – Давайте, я возьму Мари и отнесу в кроватку, – предложила она.
– Хорошо… – Елена передала дочку Маше, а сама вскрыла конверт. Письмо оказалось коротким, подруга писала:
«Дорогая Элен, я думаю, что тебе нужно срочно возвращаться в Париж. Здесь появился де Виларден, не признающий твоих прав на наследство Армана. Скажу сразу, что барон считается другом нового короля, и существует значительная вероятность победы де Вилардена в вашем споре из-за наследства. Князь Талейран обещал устроить тебе аудиенцию у его величества. К тому же имеются и кое-какие бумаги, компрометирующие твоего соперника.
Ты можешь рассчитывать на нашу всемерную помощь. Целую тебя и мою крестницу.
Доротея».
В глубине души Елена знала, что это случится. Слишком уж большие ценности стояли на кону, соперник не отступится от своих планов из-за какой-то иностранки и её маленького ребёнка. Конечно, этот человек пойдёт до конца, но и Елена не лыком шита, она обещала мужу выполнить его последнюю волю, значит, так и будет.
Как бы то ни было, маркиза де Сент-Этьен не стала искушать судьбу и на рассвете выехала в Париж.
Дом на улице Гренель встретил хозяйку гробовой тишиной. Вышедший навстречу экипажу дворецкий казался испуганным и, лишь узнав Елену, обрадовался.
– Добро пожаловать домой, ваше сиятельство! Какое счастье, что вы приехали! – воскликнул он.
– Здравствуйте, месье Жоно. Что-нибудь случилось? – Елена уже подозревала что, но хотела услышать подтверждение из уст самого дворецкого.
– Ох, мадам, я не знаю, как сказать, но сюда вчера приезжал кузен покойного хозяина барон де Виларден и заявил, что этот дом принадлежит ему и что скоро появится указ короля, отдающий барону всё ваше имущество.
– Не нужно волноваться! Спасибо, что предупредили, я всё улажу, – успокоила его Елена.
Быстро устроив дочку с кормилицей в их прежней комнате, она прошла в свою спальню. Вечер только начинался, можно было сразу поехать к Доротее…
Спустя час, готовая к выходу, Елена стояла перед зеркалом, придирчиво оглядывая своё отражение. Придётся снова покорять Париж, и, значит, её первое появление в столице Бурбонов должно стать сногсшибательным. Елена разыскала в гардеробной вызывающе алое кружевное платье. Она надевала его лишь раз, и тогда все кавалеры слетелись к ней как мухи на мёд.
