Она не выдержала его тяжелый взгляд, отступила от двери. Но смотрела так, что доля мозга майора, ответственная за страх, начинала закипать. Он не мог поступить иначе. Осталось еще самоуважение у российского офицера!
Дама бранилась ему в спину, шипела, но он вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь. А ведь мог бы и хлопнуть для пущего эффекта.
В коридоре царила темень, но рядом кто-то был. Наверняка очень удивленный и обязательно с автоматом. Алексей шагнул на лестницу, спустился по ней, держась за перила, вышел наружу. Он демонстративно не спешил. На крыльце его чуть не вырвало, но Корнилов подавил спазм.
– Что-то ты быстро, приятель. – Вертухай, стоявший у двери, явно был озадачен.
– А чего с ней возиться? – проворчал Алексей, спускаясь с крыльца.
Возмездие настигло его перед входом в барак. Автоматчики, охранявшие здание администрации, догнали Корнилова и повалили на землю. Сопротивляться было бессмысленно, он свернулся эмбрионом. Негодяи ругались, били его ногами, а он сжимался все сильнее.
Очередной удар пробил хлипкую защиту, боль под ребрами была адской. Алексей чуть не задохнулся. Уже теряя сознание, он слышал, как хлопнула дверь барака, стали спускаться тамошние охранники. Избиение прекратилось.
Несколько минут вооруженные люди выясняли отношения, кому-то звонили.
«Шаховскому или Радзюку, – догадался Алексей. – Надо морально готовиться. Сейчас они продолжат потеху всем дружным коллективом».
Но, как ни странно, на этом экзекуция закончилось. Вертухаи затащили его в барак, бросили у входа в спальное помещение. Низ грудной клетки горел адским пламенем, но боль понемногу притуплялась.
Видимо, эти ребята доложили Шаховскому, что Галина Петровна этой ночью схлопотала крутой облом. Мелочь, а приятно.
Барак спал. Он дождался, пока отпустит боль, поднялся, двинулся к своей койке, хватаясь за дужки кроватей. Его поневоле разбирал смех. Хоть помылся, побрился, сменил нательное белье. Вряд ли Галина Петровна придет за трусами, дарованными с барского плеча. Мог бы, в принципе, неплохо провести часть ночи, но сам отказался от этого сомнительного удовольствия.
– Что-то рано ты вернулся, сосед, – прошептал Ратушенко, когда он с кряхтением пристраивался на кровать. – Мать честная, Алексей, да тебя опять отделали. За что? Плохо ублажил нашу добрейшую Галину Петровну? Это становится доброй традицией. Тебя постоянно бьют.
– Завтра расскажу, – прохрипел Алексей. – Вы будете смеяться, мужики. Я тоже повеселюсь, если не сдохну до утра.
– Вставай, проклятьем заклейменный! – прогрохотал Ефрем, и барак зашевелился, забурлило людское море.
«А ведь реально мир голодных и рабов», – думал Алексей, привычно обуздывая сверлящую боль.
По его ощущениям выходило, что рановато их подняли. Небо за окном только серело.
Все, как прежде. Оправка, умывание на скорость, знакомство с новыми шедеврами лагерных кулинаров. На этот раз на суд взыскательной публики они представили недоваренную овсянку, разбавленную пикантными кусочками свиной кожи.
За завтраком Алексей скупо поведал товарищам о своих ночных злоключениях. Бортник ухмылялся, Ратушенко давился от хохота. Ему приходилось нагибаться к миске, чтобы не увидели охранники. Веселье в этом заведении не очень приветствовалось.
– Принципиальный ты наш, – пробулькал Ратушенко. – У тебя еще сохранились моральные принципы, надо же. А ведь мог бы нормально провести ночь, стать любимчиком госпожи Волчихиной, получить крупные бонусы. Мы сейчас дико завидовали бы тебе.
– Над твоей судьбой не нависла бы еще одна страшная угроза, – поддакнул Бортник.
Вскоре арестантам стало ясно, почему их подняли раньше. После завтрака людей не повезли на работу, построили на плацу. Мужики мялись под промозглым ветром, кутались в рваные фуфайки.
Из здания администрации вышел господин Шаховский в утепленном плаще. По губам его блуждала скабрезная усмешка. За ним тащился, подтягивая штаны, зевающий Радзюк. Охранники за спинами заключенных вынули руки из карманов, приняли деловые позы.
Шаховский, не стирая с лица ухмылки, прошелся вдоль строя, вглядываясь в серые лица. Этой милости удостоился и Алексей. Босс задержал на нем взгляд, сделал загадочную мину и двинулся дальше.
Алексей покосился по сторонам. Никаких женских фигур в обозримом пространстве не было. «Ниссан» с высокой колесной базой на парковке отсутствовал.
– Долгожданное событие, панове! – отойдя к крыльцу, объявил Шаховский. – Нас обвиняют в насильственном удержании людей, отбывших свой срок за совершенные ими проступки! Сегодня вы убедитесь, что это не так. Если человек искупил свою вину добросовестным трудом, то никто не будет его задерживать, он волен катиться, куда угодно! Господа Варенин и Костюкович, есть такие? Если не сложно, выйдите из строя.
Из ломаной шеренги выступили двое. Оба средних лет, ничем не приметные. Алексей их видел каждый день. Спокойные мужики, не скулили, не жаловались на жизнь, конфликтов не искали. Работали, как все. Оба в лагере находились, по-видимому, давно. Бороды висели паклей, глаза запали.
– Вы свободны, господа, – сказал Шаховский. – Где ворота, знаете. Личных вещей, которые нужно забрать, у вас, полагаю, нет. Всего доброго.
Счастливчики сильно озадачились, недоуменно переглядывались.
– Вам что-то непонятно? – Шаховский нахмурился. – Позднее включение? Ждете, пока мы передумаем? Желаю вам счастливого пути, все такое. Пошли вон, кретины!
Счастливчики развернулись и припустили к воротам, но не добежали до них. Один из автоматчиков вскинул «Скорпион», стегнул очередью. Стрелок оказался метким. Мужики попадали ничком. Один еще был жив, перевернулся на спину, стиснул кулаки, испустил тоскливый предсмертный вой. Гавкнула вторая очередь. Тело дернулось и перестало шевелиться.
Люди потрясенно молчали. Дул пронизывающий ветер.
– Как-то так, – заявил Шаховский. – Мне жаль, что в вашей комплексной бригаде произошли потери. Придется потрудиться за себя и за того парня. Эти люди оказались лжецами. Один выдавал себя за механика с автобазы в Троеполье, другой – за фрезеровщика с механического завода в Славянске. Возможно, они какое-то время работали там. При этом оба воевали в российско-террористических войсках, с которыми ведут борьбу наше правительство и народ. Эти люди убивали наших солдат, покушались на целостность государства. Варенин полгода назад прибыл в Троеполье, выдавал себя за участника АТО, пользуясь бардаком в нашей воинской отчетности. Костюкович до сих пор числится в штате разведывательной роты бригады террористов. Он бежал из столичного региона, где вел подрывную деятельность, прибыл на Ровненщину, выдав себя за другого. СБУ не успела перехватить его. Но у нас есть собственные источники информации. Все в порядке, господа, награды нашли героев. Если вы настоящие граждане Украины, лояльны нашей стране и президенту, то вам нечего волноваться. – Хищная улыбка перекосила холеное лицо. – Продолжаем в том же духе. Если у кого-то из вас имеются такие сведения о соседях по бараку, то милости просим, как говорится. Доверяйте нам, господа. Мы же с вами одна большая семья, разве нет? А что главное в семье? Правильно, доверие. – Шаховский медленно двинулся вдоль строя.
