На Уинн-стрит, в центре города, после того как кто-то к кому-то слегка прикоснулся, возникла потасовка. Люди перестали пожимать друг другу руки, на улицах появились лица в медицинских масках. Поначалу гнев горожан был направлен против «Нэшнл-Моторс» – каждое утро Научно-технический и опытно-конструкторский центр подвергался варварскому разрушению: там выбивали окна, стены разрисовывали непристойностями, на подъездные пути и в искусственный пруд посреди территории сваливали мусор. Когда вандалы дошли до крайности, «Нэшнл-Моторс» объявила о консервации Центра. Все исследования переносились в лаборатории Хейзел-Парка
[27] и университет Восточного Мичигана. Тогда жители Элджина нашли себе новую жертву. Добраться до Макса Прагера оказалось несподручно – тогда кто-то вспомнил, что радиоактивную заразу разнесли по городу Старки и они все еще в городе.
Однажды вечером у них в гостиной разбили камнем окно и чуть не задели Карен. Осколком стекла Барни порезало лоб. Он выскочил на улицу – и увидел только фары уезжающей прочь машины. Когда машина проезжала мимо уличного фонаря, он заметил в ней людей, сидевших сзади и спереди, однако номера машины не разглядел.
– Это не дети какие-нибудь, – крикнул он, – а вполне себе взрослые.
Его душила ярость. Хотелось схватить кого-нибудь за горло. Он до того разозлился, что готов был убить любого, но не сразу – из пистолета или ножом, – а забить так, чтобы смерть была мучительной. Он хватил кулаком по дверному косяку – сперва одной рукой, потом другой и молотил до тех пор, пока не отступил и не повалился обратно на диван.
Карен увидела, что к камню привязана записка. «Убирайтесь прочь из Элджина, – прочла она, – иначе мы вас спалим».
– Этого я и боялся, – прошептал Барни. – Они не отстанут, пока мы не уедем.
Через неделю к ним в окно угодил еще один камень, а потом их дом дважды пытались поджечь. После второй попытки мэр, Финни, сообщил им, что отдал распоряжение начальнику полиции, чтобы тот приставил к их дому охрану в форме. Это всего лишь временная мера, извинился мэр, пока все не уляжется. Он думал, Старки, рано или поздно, продадут дом и уедут из города, как другие сотрудники Научного центра.
– Мы не можем, – сказал ему Барни, – во всяком случае, пока не решится наше дело.
Мэр Финни кивнул, изобразив лучшую из своих предвыборных улыбок – с полуприкрытыми веками, как будто он счастливо кивал кому-то во сне.
– Слышал, компания предложила вам неплохую сделку. Думаю, вы будете рады поскорей выбраться из этой передряги.
– Не знаю, что вы там слышали, – сказал Барни, – только нам они предложили всего ничего. Мы с радостью продали бы дом и уехали отсюда сегодня же, но адвокат посоветовал нам не торопиться.
Барни показалось, что мэр того и гляди заснет на диване с застывшей на лице улыбкой, но тот фыркнул и поджал свои пухлые губы.
– Я слышал от зятя мистера Энгстрема, что вы, ребята, пытаетесь сорвать изрядный куш на этом деле и вам плевать, что по решению суда Центр могут прикрыть и куча здешнего народа может оказаться на улице.
– Что за ерунда!
– Такие ходят слухи. Поговаривают даже, будто Центр может переехать на юг, куда уже перебрались и другие компании.
– Да бросьте, вы не хуже меня знаете, что все это чушь. Центр откроют сразу, как только утихнет вся эта шумиха.
– Так-то оно так, да только многие беспокоятся о своей зарплате и считают, что за ее потерю в ответе вы, хоть и отчасти. По-моему, вы совершаете большую ошибку, не желая продать дом и убраться куда-нибудь в другое место.
– На прошлой неделе мы разговаривали с агентом по продаже недвижимости.
Финни снова кивнул. Он слышал и об этом. Очевидно, у мэрии налажена прямая связь с каждым агентом по продаже недвижимости в Элджине. Город Элджин славился тем, что вел учет всех потенциальных приобретателей недвижимости, в точности как в Гросс-Пойнте
[28], где действовала хорошо отлаженная «Пойнтская система» учета и контроля недвижимости, так что любая сделка изучалась здесь чуть ли не под микроскопом мэра, достославнее которого в Элджине еще никогда не было.
– В таком случае, – недовольно проговорил Барни, – вам должно быть известно и другое: агент сообщил нам, что покупать наш дом никто не желает, поскольку люди боятся, что он все еще радиоактивный.
– Ну, это не совсем то, что слышал я. Лестер Парксон сказал мне, что выставил этот дом по справедливой, хоть и несколько заниженной цене, учитывая сложившиеся обстоятельства. – Он огляделся кругом с одобрительным видом, как бы по достоинству оценивая заботу хозяев о своем доме.
– По справедливой цене? – Барни понимал, что следует держать себя в руках, ведь он разговаривает с самым влиятельным человеком в городе. Но внутри у него все кипело – ему хотелось размазать эту сонливую улыбку по его роже, увидеть, как эта улыбка сменится изумлением, яростью, болью, как слетит маска с этого обрюзгшего лица с глазами-буравчиками. – Двадцать тысяч долларов, по-вашему, справедливо? Да у нас одна только закладная на пятьдесят тысяч. Мы в долгах по гроб жизни.
– Что же, по вашим словам, вы понесли ущерб вследствие радиоактивного заражения. И компания предлагает вам заключить с ней хорошее, выгодное соглашение.
Впервые брови у него пошли вверх, а улыбка была готова исчезнуть, но Финни в конце концов только пожал плечами.
– Что ж, это ваше… решение (Барни подумал, что он хотел сказать «роковое»), хотя не думаю, что вы поступаете разумно. Начальник полиции Боннард пришлет к вам полицейского, и тот будет дежурить здесь круглосуточно – по крайней мере, несколько дней, – а за это время, возможно, все уляжется. Но вы должны иметь в виду – в дальнейшем он не сможет охранять вас постоянно. Штат полицейских в Элджине не очень большой.
– Я попрошу у него разрешение на оружие.
Мысль была дурацкая, тем более что Барни никогда не посмел бы им воспользоваться, – он просто бравировал.
– Нет. Даже не думайте, что начальник полиции пойдет на такое, – сказал Финни. – Нам вовсе не нужно, чтобы какой-то парень, обиженный на всех и вся, разгуливал по городу с заряженным пистолетом. Полагаю, это ни к чему. Мы сыты этим по горло со времен массовых беспорядков.
После ухода Финни Барни позвонил начальнику полиции и выяснил, что выдать ему разрешение на ношение пистолета, как и предупреждал Финни, означало бы способствовать нарушению общественного спокойствия.
Невзирая на протесты Карен, Барни отправился в магазин спортивных товаров – в центре Детройта, где его никто не знал, и купил двуствольный дробовик, а также пару коробок с патронами. Он не охотился ни разу в жизни – и в последние дни несколько раз выезжал в лес, чтобы потренироваться в стрельбе по деревьям и жестянкам, благо частенько видел такое в вестернах, и тренировался до тех пор, пока не почувствовал, что в случае необходимости сможет запросто управиться с дробовиком.
