Однако мир вновь развернуло на сто восемьдесят градусов. Политиканы зашли в тупик, погрязнув в борьбе за превосходство и пасуя перед бесчисленными опасностями. Самое время объявиться новым прогрессивным мыслителям и предложить новые технологии.
Норвежцы придумали для таких проектов название «сторманнсгалскап» – «безумие великих». Название носило пренебрежительный оттенок, но для Саймона звучало высшей похвалой. История доказала, что сторманнсгалскап часто служил настоящим двигателем прогресса. Сейчас же мир нуждался в новаторских разработках как никогда раньше. Он нуждался в великих людях, которые готовы игнорировать правительство, готовы сами делать все необходимое и принимать тяжелые, смелые решения.
Я стану одним из таких людей.
Однако на пути стояла помеха.
Саймон еще раз внимательно посмотрел на монитор, на непреклонный блеск в глазах британки и постановил:
– Пусть твоя сестра и не сумела захватить в Англии Джейн Маккейб, зато она прислала нам вот этот подарок. Мы не допустим, чтобы он пропал впустую.
– Понял.
– Так заставь понять и ее. – Саймон глянул на Антона в упор. – Объясни доктору аль-Мааз, что именно на кону и какова цена отказа.
10 часов 38 минут
Сафия услышала скрежет отодвигаемого засова и приготовилась к худшему. Но дальнейшее стало для нее полной неожиданностью. В комнату втолкнули стройного юношу в таком же, как у Сафии, безликом сером комбинезоне.
Она потрясенно шагнула вперед.
– Рори?
Это был сын Гарольда Маккейба. Рори выглядел бледнее, чем раньше; скулы его заострились, глаза впали. Темно-рыжие волосы, обычно аккуратно подстриженные, доходили до воротника и завивались, придавая Рори мальчишеский вид.
В зеленых глазах юноши Сафия прочла страх.
– Доктор аль-Мааз, простите. – Рори метнул взгляд на своего конвоира.
Тот стоял в дверном проеме, пресекая любую возможность побега. Рука охранника лежала на пистолете в поясной кобуре, но Сафию больше пугало не оружие, а стальной взгляд незнакомца. Темная татуировка у него на лице лишь усугубляла страх.
Этот человек был убийцей.
Сафия кинулась к Рори и стиснула его за плечи.
– Как ты? Что происходит?
– Не знаю, с чего начать. – Он дрожал. – Столько всего!
– Успеешь еще! – рявкнул охранник и, отступив, махнул рукой. – Выходите. Оба. Быстро.
Рори немедленно подчинился: понурил голову, точно побитая собака, и вышел. Сафия поспешила следом. Замыкал шествие татуированный охранник. Он постоянно держал руку на пистолете. Сафия уловила в речи незнакомца русский акцент и сопоставила его с ледяной тундрой за окном.
Значит, мы в России? Может, это Сибирь, тюремный лагерь?
– Ты знаешь, где мы? – Сафия догнала Рори.
– В Канаде, – прозвучал неожиданный ответ. – На севере Арктического архипелага. Остров Элсмир.
Сафия нахмурилась, переваривая новость.
При чем здесь Канада?
– Вас привезли сюда из-за меня, – пробормотал Рори. – Это я во всем виноват.
– О чем ты?
Юноша бросил взгляд за спину и заговорил еще тише:
– Меня держали тут, чтобы заставить отца сотрудничать. Он отказался помогать им в Судане, и тогда…
Рори поднял левую руку. На ней не хватало мизинца.
Господи…
– У отца не было выбора, – с болью в голосе выдохнул Рори. – У меня тоже. Мне пришлось работать здесь, иначе с отцом сделали бы то же самое. Они даже Джейн угрожали.
– Не кори себя, – посочувствовала Сафия.
– Потом отец сбежал. – Рори потер лоб. – Не понимаю почему. Прошло столько времени, а он вдруг рискнул…
Сафия задала себе тот же вопрос – и пришла к единственному возможному выводу:
– Наверное, он что-то выяснил и не захотел делиться сведениями с тюремщиками.
– Узнав о его смерти, они меня крепко прижали. Им нужен был преемник, замена отцу. Меня вынудили назвать имена тех, кто смог бы продолжить его работу.
– И ты назвал меня, – поняла Сафия.
– Вы были первой в моем списке. О работе отца вы знали больше других. – Рори виновато посмотрел на нее. – Лучше вас его понимала только Джейн, но я настаивал, что она слишком неопытна. Я… я хотел ее защитить.
Как любой хороший брат.
На беду, похвальный поступок Рори поставил под угрозу жизнь Сафии.
– Вас похитили, – продолжал он, – а потом уничтожили все свидетельства работы отца и перевезли объект его исследований сюда.
– Из Судана? – Она представила, как Гарольд, шатаясь, точно пьяный, бредет по бескрайней пустыне. – Значит, твоего отца держали там?
– По-моему, да. – Рори спрятал глаза, в которых мелькнула злость. – И отца, и остальных.
– Над чем же шла работа?..
– Хорош болтать, – не терпящим возражений тоном отрезал охранник.
Они как раз дошли до конца белого коридора без окон и остановились перед двойными дверями. Татуированный провел карточкой по электронному считывателю и пропустил запуганного Рори вперед. Тот покорно потянул герметичные двери на себя, и те с мягким шипением открылись.
Юноша первым шагнул в небольшой тамбур со скамейками и шкафчиками. За стеклянной стеной располагалось еще одно помещение – просторная ультрасовременная лаборатория. К ней вели несколько камер-шлюзов, где сдутыми воздушными шарами висели желтые защитные костюмы. В лаборатории вдоль стен сияло оборудование из нержавеющей стали, стояли холодильные установки и морозильные камеры. Большинство инструментов было Сафии незнакомо.
Однако она сразу поняла, зачем ее сюда привели.
Середину лаборатории занимал герметичный контейнер со стеклянной передней панелью. Внутри стоял тусклый черный трон – судя по конструкции и украшениям, несомненно, египетский. Изголовье венчали два лепных профиля: льва и женщины – возможно, древнеегипетской царицы.
Однако внимание Сафии было приковано к фигуре на троне. То были иссохшие останки женщины. Мумифицированное тело словно прикипело к сиденью, кожа по краям обуглилась. И все же женщина выглядела расслабленной: подбородок покоился на впавшей груди, на сморщенном лице застыло умиротворение.
– Кто она? – спросила Сафия.
– Та, от кого нам нужно получить ответы, – с горечью ответил Рори.
– Не понимаю. – Сафия свела брови у переносицы. – Что происходит?
Объяснение пришло от человека, который неизвестно откуда вырос у них за спиной и встал рядом с татуированным. Новоприбывший был постарше, с сединой в волосах, и носил безукоризненный костюм. Лицо мужчины казалось смутно знакомым, но от потрясения Сафия никак не могла вспомнить откуда.
