Работала троица быстро, слаженно и тихо. Убивали с такой легкостью, что многое повидавших контрразведчиков оторопь брала.
— Одаренные, — сделал очевидный вывод один из агентов.
Второй, сам маг, служивший с Сиддой еще в приграничье, а потому пользовавшийся доверием шефа, в целом магов не жаловавшего, долго всматривался без бинокля в человека, выбившего дверь докторского жилища, но отчего-то не спешившего входить.
— Сильный, — пробормотал под нос. — Минимум вторая степень посвящения. Может, и первая. Двое других светятся от обилия артефактов — живое оружие, я о таком только слышал…
— И абы кто такой силищей не располагает, — хмуро закончил невысказанную мысль Бейнлаф.
— Это уже действительно похоже на тайную операцию ВРО.
Сидда недовольно покосился на женщину, как обычно договорившую за него последние слова.
— Шла бы ты, Мардж… домой. Нечего тебе тут делать.
— Вы сами сказали, шеф: собрать всех, кто был с вами в Ньянме.
Не поспоришь, еще с границы она при нем. И не с секретарской конторки начинала. Так и Сидда в те времена не в кабинете штаны просиживал.
— Ладно, — махнул он рукой. — Не высовывайся только. Никому не высовываться. Поглядим еще маленько, авось поймем, что к чему.
Или одаренные там друг дружку поубивают. Тоже неплохой расклад — с мертвяками иногда проще разбираться, чем с живыми.
— Еще один, — известил от окна наблюдатель через пару минут после того, как оставившая во дворе трупы людей и собак троица вломилась в дом. — Вон там, по кустам крадется.
Сидда приник к биноклю, нашел того, о ком говорил агент, и ругнулся сквозь зубы.
— Скопа. Он-то тут каким боком?
— Расспросить бы, — подала дельную мысль Мардж.
— Угу. Сама пойдешь или мне предлагаешь? Кроме нас с тобой, он никого в лицо не знает. А с тем, кого он не знает, разговор короткий будет.
Скопа между тем подобрался вплотную к дому, повозился недолго у стены и скрылся за углом.
— На нем может быть заклятье подчинения, — сказал маг. — Или молчания.
— Или и то, и то, — пробухтел Сидда. — Снимешь, если я тебе его приведу?
— Попробую. Но… Вы же не пойдете сами, шеф?
— А что, думаешь, не сдюжу? Старый да квелый стал?
— Думаю, если пару человек с собой возьмете, лишним не будет.
— А то я сам не догадался бы, — огрызнулся Бейнлаф. Взялись тут все разом командовать! — За подъездом лучше следите, не ровен час — новых гостей принесет.
Как в воду глядел.
Джек не мог пошевелиться. Невидимые веревки держали крепко, так крепко, что будь он живым, наверняка чувствовал бы боль от врезающихся в плоть пут.
Джек живым не был. Но и мертвым — тоже.
Он просто был и собирался быть еще долго.
И он — не «устройство».
Нужно только подождать.
Мэтр Фредерик так и сказал: «Жди». Джек не слышал, но когда маг заглянул на секунду в экипаж, чтобы бросить на пол маленькую медную монетку, вдруг выяснилось, что Джек умеет читать по губам.
Ему велели ждать, и он ждал.
Слушал стук колес.
Считал минуты, каждая из которых уносила его все дальше и дальше от дома, где заперты Дориан и Эби.
Сверялся с картами и компасом в своей голове и запоминал дорогу, чтобы вернуться.
«Все еще надеешься?» — спрашивал другой.
«Верю», — отвечал Джек.
Другой усмехался с привычным скепсисом: он давно ни во что не верил, и его обреченное неверие заражало. Усталость, апатия, пустота — если поддаться, не останется ничего больше.
Джек не поддавался.
«Ты не веришь, потому что уже мертв, — сказал он другому. — Тебя нет».
«Может быть», — не спорил тот.
Не может быть, а точно. Он мертв, и его нет нигде — остались лишь смутные чужие мысли в голове Джека, рядом с компасом и картами.
Лишние мысли, которые не помогают уже, а мешают.
«Ты мне больше не нужен», — понял Джек.
«Я знаю», — другой опять усмехнулся, но теперь усмешка была грустной.
«Уходи», — сказал ему Джек.
«Не получится. Я всегда буду частью тебя».
«Тогда не мешай. Молчи».
Другой ничего не ответил. Наверное, согласился молчать.
Джек вдруг почувствовал себя одиноким и… свободным?
Нет, еще не совсем: невидимые веревки по-прежнему не позволяли шевельнутся.
Но он не терял веры и ждал.
Наконец ожидание было вознаграждено: в воздухе перед ним открылось хлопком маленькое окошко, из него выпала монетка и со звоном встретилась со своей близняшкой, лежавшей на полу дормеза.
Слипшиеся медные кругляшки подскочили вверх и застыли на уровне глаз Джека, затрещали, выпуская подобно грозовой туче короткие извилистые молнии, и с опозданием подумалось, что то, чего он ждал, быть может, и не помощь вовсе, а…
Додумать пугающую мысль Джек не успел. Треск стал громче, разряды молний — ярче, механическое тело вздрогнуло, уловив вибрацию разрушающихся чар, суставы вывернуло до скрежета металла, а в следующую секунду монетки упали на пол и, разъединившись, покатились по разным углам, и Джек понял, что может двигаться.
Поднял сначала руки. Пошевелил ногами.
Затем недолго думая вышиб дверцу дормеза и выпрыгнул на ходу. Рухнул с грохотом на мостовую, но тут же поднялся и побежал, не оглядываясь на заржавших лошадей и кучера, выкрикивающего вслед ему проклятия.
Использовать лучевую пушку пришлось раньше, чем Дориан успел пристегнуть ее к предплечью.
— Эй, куда? — послышалось слева, скорее удивленно, чем возмущенно или испуганно: кто ждал, что узники вот так свободно выйдут за дверь?
Лленас обернулся на голос, увидел человека, потянувшегося к кобуре на поясе, а дальше, видимо, сработал инстинкт самосохранения. Рука с зажатым в ней излучателем взметнулась вверх, и пальцы сами нащупали тумблер.
Только зажмуриться Дориан снова забыл, и вспышка болью ударила по глазам. Но не ослепила: он видел, как яркий луч прожег в груди охранника дыру, прошел насквозь и, врезавшись в стену позади него, отщербнул кусок камня, а человек все еще стоял. Секунду, две. На третью завалился ничком, впечатался в пол лицом, но боли уже не чувствовал.
Оказалось, убивать легко.
— Мэтр Дориан. — Эби дернула за рукав. — Нужно уходить!
— Да, — кивнул он рассеянно, не отводя слезящихся глаз от тела на полу. — Конечно.
Пристегнул пушку к руке, сжал в кулаке реле включателя.
