— Я с этим живу, — успокоил мага Эйден.
Узнав, что от него потребуется, он согласился сразу же, а если бы мэтр сказал, что за аттракцион придется заплатить, не раздумывая, выписал бы чек.
— Я, если можно так выразиться, подключу ваше сознание к телу Джека, — повторил уже сказанное маг, прикрепляя к его вискам присоски с тянущимися от них проводками. — Вы осмотритесь, попробуете сделать несколько шагов. Ваше восприятие своего… точнее, его роста, угол и спектр зрения зафиксируются в искусственной памяти. А я отрегулирую процесс извне.
— Я готов, — торопливо отрапортовал молодой человек.
— Закройте глаза. Я скажу, когда открыть.
Это напоминало прохождение через портал.
Зажмурился, открыл глаза — и увидел себя в другом месте, уже не из лежачего положения, а стоя посреди комнаты.
Ростом они с Джеком почти не отличались, и ощущения дискомфорта не возникло. Так… никак…
Чувства потерялись.
Исчезло пощипывание от электродов и ощущение твердой кушетки под головой.
Исчезла… Эйден прислушался к себе и понял, что не ошибся: исчезла боль. Стало легко и свободно…
— Вы в порядке? — услышал он голос Дориана.
Обернулся на звук. Не чувствуя тела, но все же обернулся. Кивнул.
Движениями управлял разум, а не бечевки мышц. Он хотел поднять ногу, и нога поднималась. Хотел взмахнуть рукой, и она взметалась вверх…
Он управлял механическим человеком изнутри, но это оказалось не так весело, как ожидалось.
Эйден моргнул… хотел моргнуть, но у Джека не было век. Он продолжал смотреть. Видеть.
Но не чувствовать.
Пропала не только боль — все.
Он знал, что стоит, но не ощущал пола под ногами.
Вертел головой, и казалось, что это ветер крутит безвольный флюгер.
Коснулся рукой лица — и думал, что пальцы пройдут щеку насквозь…
— Дориан! — позвал он.
Джек беззвучно ворочал тяжелой челюстью.
— Дориан, остановите это!
Свобода?
Легкость?
Нет — пустота.
— Дориан!
Чужое, но такое послушное тело рвануло в сторону, туда, где сидел у железного ящичка с десятком рычагов и кнопок маг. Руки подняты над головой сигналом о помощи…
— Дориан!
Лленас всполошился. Посмотрел на него… На него, запертого в механическом теле. На него, лежащего на кушетке…
Эйден проследил последний взгляд. Жутко.
Лучше бы ему этого не видеть.
Лучше бы не знать.
— Отключаю, — сказал маг. — Только не нервничайте.
Глаз в этот раз закрыть не получилось.
Вспышка…
…и обещанная дезориентация. Головокружение и готовое вырваться из груди сердце.
— Лежите, лежите. — Подоспевший маг придавил его за плечи к кушетке. — Это скоро пройдет.
— Простите, — просипел Эйден. — Я не смог… там…
— Что за глупости? Все вы смогли, запись сделана.
— Хорошо. — Он дышал часто и прерывисто, радуясь этим спазмам и вернувшейся, практически уже родной боли. — Второй раз не повторю. Это… похоже на смерть… Я…
«Не хочу умирать!» — почти уже выкрикнул он, но прикусил губу.
Разве его желания что-то решают?
Глава 6
Кто-то назвал бы его черствым, но Дориан не переживал из-за случившегося в лаборатории. Вся процедура не заняла и пяти минут, о возможных неудобствах Эйден был предупрежден и в себя пришел достаточно быстро — причин для тревог маг не видел. Немного жалел, что не мог сам поучаствовать в уникальном эксперименте, но кто бы тогда направлял пси-потоки и регулировал питание записывающего устройства?
Свою роль в свершившемся он ставил намного выше, нежели пассивную помощь Мерита. Да и Алистер Ранбаунг, мимоходом подавший идею скорректировать «зрение» механического слуги, по мнению Дленаса, был причастен к сегодняшнему прорыву постольку-поскольку.
Алистер с этим не спорил.
— Мысли как дети, — говорил он, смеясь. — Зачать ребенка — дело нехитрое, как и высказать мысль. Но выносить, родить, а после воспитать дано не каждому. Потому я и занимаюсь исключительно теорией, а практику оставляю таким, как Дориан.
Мэтр Ранбаунг явился к ужину. Его не ждали, но приняли с радостью.
С этим добродушным толстяком, который даже студентов не мог заставить себя побаиваться, как то подобает при его статусе заведующего кафедрой Общей теории магии, Дориан Лленас дружил со времен учебы. А подобная дружба, пусть и не расцвеченная частыми встречами, шумными праздниками или, что больше ценится в среде практикующих магов, успехами совместной работы, тихая и спокойная многолетняя дружба, основанная на взаимном уважении, дорогого стоила.
Что, впрочем, не исключало между ними секретов и недомолвок, как вот, к примеру, Эйден Мерит. Дориан не посвящал старинного приятеля в подробности своих взаимоотношений с молодым человеком, уже четвертый год гостившим в его доме по две-три недели в сезон. Слухи давно превратили Эйдена в дальнего родственника мага, оба они этих слухов не опровергали, и все знакомцы господина Лленаса, не исключая мэтра Алистера, за неимением других объяснений вскоре уверовали в их родство.
— Итак, у Джека теперь человеческое зрение. Что на очереди? Кажется, ты хотел наделить его способностью говорить. — Ранбаунг попытался пригладить пухлой пятерней волосы, но эффект наблюдался обратный: рыжая грива встала дыбом. В сочетании с гладким, толстощеким лицом теоретика это выглядело забавно.
Но мэтру Дориану было не до улыбок.
— С этим возникли проблемы, — удрученно покачал головой он. — Подача воздуха, сокращение связок, артикуляция. Представляешь, насколько крохотными должны быть механизмы, обеспечивающие движение губ и языка? Хотя… если снабдить ротовую полость чувствительными мембранами, издающими в зависимости от частоты колебаний достаточно широкий диапазон звуков, а после вложить в искусственный разум способность комбинировать эти звуки в нужной последовательности…
Лленас тут же загорелся новой идеей. В его голове уже чертились схемы и писались формулы заклинаний. Дергался острый носок комнатной туфли на заброшенной на ногу ноге — хотелось, забыв обо всем, бежать в лабораторию, где в одном из ящиков лежали оставшиеся после ремонта музыкальной шкатулки леди Вессер тонкие медные пластинки, попробовать сперва с ними…
— Дориан! — Алистер шутливо погрозил пальцем. — И думать не смей. У меня другие планы на тебя и сегодняшний вечер. Эйден, поддержите меня!
— В чем? — Молодой человек, до этого момента не принимавший участия в беседе магов, отвлекся от своих, судя по лицу, не слишком веселых мыслей.
