Элла никогда не достигла бы таких высот, если бы не умела планировать не только победы, но и поражения и оборачивать их маленькими победами. В этот раз она тоже без выгод не останется. Избавиться от Фредерика, предварительно испортив репутацию ему и тем, кто поддерживал его в Совете, — уже награда.
А еще она умела думать и действовать одновременно, и, строя планы, продолжала методично долбиться сквозь защиту Адалинды, не забывая удерживать энергетический блок между нею и Фредериком, чтобы не позволить противникам объединиться.
Но, сосредоточившись на этих двоих, Элла не уследила за остальными. Первый неприятный сюрприз преподнесла девчонка. Конечно, глупо было с ее стороны стрелять в укрывшуюся за мощным щитом магиню из револьвера, но пуля срикошетила, угодила в плафон, стекло со звоном посыпалось на пол, а Элла отвлеклась, и Фредерик, воспользовавшись этим, попытался пробиться и успел частично разрушить ее защиту, вынудив расходовать дополнительную энергию.
Впрочем, Адалинде его потуги не помогли. Ее щит, как ожидалось, разлетелся уже от второго удара. Элла приготовилась нанести еще один, последний для спутавшей ее планы кошки, но какая-то сила вдруг оттолкнула ту в сторону, и вместо Адалинды магиня увидела перед собой Лленаса с длинной металлической трубкой в руках. Чокнутый гений, видно, спятил окончательно, иначе истолковать его улыбку было нельзя… До тех пор, пока из трубки на Эллу не брызнуло жидкое пламя.
Щит не рассчитан был на подобные шутки, лицо обдало жаром, волосы опалило, даже рукава вспыхнули. Ерунда, и защиту Элла перенастроила быстро, но время и преимущество были потеряны.
«Сдохните вы все», — подумала она с ненавистью.
Все и сразу.
Использовав остатки резерва на то, чтобы проложить себе безопасную дорогу к выходу, она бросилась к двери.
И почему это раньше не пришло ей в голову?
Запереть всю эту компанию в подвале и обрушить своды — что может быть проще?
Не чувствуя погони, она добежала до лестницы. От свободы и победы отделяло всего несколько ярдов, когда впереди неожиданно выросла невидимая стена.
Элла врезалась в нее с разбега. Увидела рядом темную фигуру и, не задумываясь, ударила — не по человеку, в том чувствовалась немалая сила, а Элла была уже на пределе, — в потолок над ним, репетируя будущий обвал. И рассмеялась, довольная собой, глядя, как сыплются на незнакомца камни и толстые балки, заваливая заодно ту часть подвала, где она заперла в камере Горика. Пожалуй, ее сил еще хватит, чтобы превратить особняк целителя в живописные руины.
На счастье, лестница осталась невредима. Выбраться наверх и…
Что-то холодное обвилось вокруг шеи. Не сдавило, но магиня почувствовала, что задыхается. Ноги подкосились, но кто-то заботливо удержал ее от падения.
— Элла Мейлан? — зазвучал над ухом негромкий, лишенный эмоций голос. — Вы арестованы по приказу Сове…
«Сдохните вы все!» — от души пожелала она, прежде чем потерять сознание.
— Эдди, ты цела?
— Цела?! У меня пальцев недостает! Конечно, я не цела! И я хочу оторвать этой твари что-нибудь взамен.
— Не горячись, о ней позаботятся.
— Джек! Творец всемогущий, что у тебя с головой?
— Несущественно.
— Это… надо починить. Мэтр Дориан, вы же сможете?
— Эби, не нужно…
Закери Кит лежал на столе, морщился от боли в затылке, поднятой в воздух пыли и запаха гари и слушал гомонящих на разные голоса людей.
Наверное, они радовались, но сами еще не поняли этого.
Поймут и будут праздновать окончательную победу. Они ведь живы и, не считая пары отрезанных пальцев, невредимы, а враг повержен.
Повержен?
Некромант прислушался к себе. Оказывается уже несколько секунд боль — не единственное его ощущение: сдерживавшие Ноа чары ослабли и распались, но фамильяр благоразумно затаился.
Хороший дракон.
А Элла… Элла, получается, мертва?
Не будь Кит привязан к столу, он, возможно, присоединился бы к общему веселью.
Но не в его положении радоваться. И договариваться с ним вряд ли захотят.
У них теперь есть Лленас и его машина, зачем им какой-то некромант, пусть он тоже принимал участие в работе над проектом. Над очень интересным проектом, за который можно выторговать не только жизнь и свободу, но и неплохое финансовое вознаграждение.
Как?
Просто.
Если не будет Лленаса, он, Закери Кит, станет единственным, кто сможет продолжить работу над механизмом пересадки сознания.
Иного решения не было.
Некромант закрыл глаза и послал импу короткий приказ: «Убей!».
Джек чувствовал себя ненужным. Бесполезным.
Он так торопился, чтобы спасти Эби, а она и сама неплохо справлялась. Револьвер вот где-то раздобыла, потом еще ему подняться помогала.
Не так все должно было случиться. Но от того, как она глядела на него, как улыбалась, как хмурилась, ощупывая дыру на его лице, вместе с чувством обидной бесполезности, поселилось внутри другое, теплое и приятное.
И тоскливое. Потому что все равно не так.
— Мэтр Дориан, вы же сможете? Почините его?
Дориан рассеянно кивал и смотрел на дырявую голову Джека, чтобы не смотреть на Адалинду — так же, как она баюкала у груди раненую руку, ругалась на сбежавшую магиню и не смотрела на него.
Джек этого не понимал, но снова чувствовал себя ненужным.
Он даже отошел немного в сторону, а Дориан так этого и не заметил. А Эби не заметила, что маг не заметил, и продолжала говорить ему, что Джека обязательно нужно починить. И никто из них не заметил зависшего в углу лаборатории золотого дракончика.
Джек хотел спросить, можно ли тому тут летать, но, не успев и слова сказать, сам догадался: нельзя. Потому что дракончик свернулся в шар и с огромной скоростью полетел прямо на Эби и Дориана, в полете меняя цвет с золотого на красный, словно раскалялся от трения о воздух.
— Эби! — крикнул Джек, и еще до того, как она услышала, понял, что она посмотрит сейчас на него. На него, а не на раскаленный шар, и не успеет увернуться.
А Джек успел.
Он так и подумал: «Успел».
Это была его последняя мысль.
Фредерик никогда прежде не убивал импов. И этого не убил — скорее подбил, не позволив подняться с пола, где фамильяр Кита оказался после того, как врезался в Джека, и механический человек, разваливаясь на части, примял верткую золотую зверюшку собой.
Добил дракончика появившийся в лаборатории призрак. Развеял блестящей пылью, и привязанный к столу некромант издал душераздирающий стон, выгнулся дугой, насколько позволяли ремни, и, кажется, потерял сознание.
