Трудно представить себе более многолюдное место в Салджворте, нежели центральная площадь, тем паче в три часа дня. Поэтому мэтра не особо насторожила приписка «приходите один». Но определенные меры на всякий случай он принял.
Дама из общества фиалок, как Ранбаунг и предполагал, вся ряженая в черное, спрятавшаяся за непроницаемой вуалью, еще топталась на крыльце, когда он покидал дом. Увидев хозяина, она кинулась к нему, но не успела: маг с удивительной для его комплекции легкостью сбежал по ступеням и запрыгнул в остановившийся у ступеней экипаж.
Иных указаний, кроме как появиться на площади, в письме не содержалось, а значит, отправитель мэтра Алистера знал, по крайней мере, внешне. Прикинув так, маг оставил экипаж и неспешно прошелся от арки Освободителей до ступеней ратуши, а оттуда, в той же неторопливой манере, отстукивая тростью по брусчатке, к зданию республиканского суда.
Показное спокойствие давалось нелегко. Мысль о том, что надо было накапать себе пустырника перед выходом, как и принято у правильных мыслей, пришла слишком поздно, и теперь сердце взволнованно колотилось в груди, а на лбу выступила испарина, которую, впрочем, можно списать на жару: осень в этом году решила не придерживаться календаря и запаздывала уже на две недели.
— Здравствуйте, мэтр.
Приглушенный, но все равно резковатый мужской голос раздался над ухом, когда Ранбаунг свернул от здания суда обратно к арке.
Маг остановился и медленно, с достоинством (иначе при его внушительной фигуре и не получилось бы) развернулся к подошедшему незаметно мужчине и демонстративно щелкнул крышкой карманных часов.
— Опаздываете… милейший.
— Нет, — не согласился незнакомец. — Я пришел вовремя. Мои часы — самые точные.
Одет он был не по погоде: длинный плащ, нахлобученная на глаза шляпа и шарф, скрывающий половину лица, смотрелись в жаркий день неуместно. Но отнюдь не подозрительно. Ну кутается человек, приболел, быть может… сифилисом, например…
— Мы знакомы? — поинтересовался господин Ранбаунг, сделав вид, что не услышал дерзкого заявления, будто бы его часы — шедевр технической мысли, стоивший целое состояние, — могут идти неверно.
— В некотором роде, — задумавшись на миг, ответил тот, чьего лица магу не удавалось разглядеть. — Вы приехали в экипаже?
— Да, но…
— В закрытом? — не позволил ничего возразить замаскированный. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то еще видел то, что я собираюсь вам показать.
Поняв, к чему он клонит, мэтр не стал спорить. Никакой очевидной угрозы от этого человека не исходило, а если бы она вдруг обнаружилась, магу было что ей противопоставить. А обещанная награда стоила риска.
Хотя что может предложить этот человек? Кто он? Служил когда-то в доме Дориана? Один из его добровольных ассистентов, прикарманивший что-то в лаборатории? Просто ловкач, решивший нажиться, всучив простофиле-теоретику сердечник от электрической катушки?
— Итак, чем вы хотели меня удивить? — со скепсисом, коим успел преисполниться по пути к карете, спросил мэтр Ранбаунг, когда условия были соблюдены и маг со своим скрытным спутником оказались в закрытом салоне.
— Не удивить. Показать, — прозвучал бесстрастный голос.
Сидевший напротив человек снял и положил рядом с собой шляпу и опустил шарф.
— Как? — вырвалось у мага обескураженное.
— Что — как? — не понял этого восклицания механический человек.
Механический человек! Последнее, любимое детище Дориана! Сидит рядом с ним и…
— Ты — Джек? — уточнил мэтр Алистер.
— Да.
— И ты… здесь. Почему?
— Пришел.
Логика, однако. Железная.
— Кто тебя послал? — Удивление первых мгновений сменилось подозрительностью.
— Никто.
— А письмо?
— Его написал я.
— Ты? — Мэтр Ранбаунг имел все основания не поверить в это.
— Я, — подтвердил механический человек. — Мне больше не к кому обратиться за помощью.
— За помощью?
«Да что же я все переспрашиваю и переспрашиваю, будто скудоумный!» — одернул сам себя маг.
— Тебе нужна помощь? — улыбнулся он на случай, если Джек реагирует на эмоции. — В чем же?
— Возможно, мы сумеем помочь друг другу. — Искусственный голос непонятным образом изменился. Что-то настоящее послышалось в нем. Живое. — Вас интересуют работы Дориана, а я хотел бы разобраться… с собой. Понять, каким образом я работаю.
— Хотел бы? — пробормотал маг ошеломленно. — Понять?
— Да, — ответил Джек резко. — Но у меня есть условия. Можно изучать, но нельзя разбирать. Это ясно? Не разбирать. Я могу сам восстановить чертежи механической части и электрических схем, если они вас интересуют. А вы поможете мне понять… остальное…
Мэтр Алистер отер о штаны вспотевшие ладони. Если это не какая-то игра, у Дориана действительно получилось создать развивающийся разум! Не душу, что бы он ни мнил о себе, но разум — да. И нынче этот разум в смятении. Пытается осознать себя, постигнуть свою суть, но не находит ответов. И это куда интереснее механической части и схем, в которых Ранбаунг все равно не разбирался.
— Откуда у тебя мой адрес? — спросил маг, чтобы избавиться от остававшихся подозрений.
— Мне известны адреса всех более-менее близких знакомых мэтра Дориана.
Идеальный слуга. У Вильямса, кажется, есть для таких целей записная книжка.
— Хорошо, — решился Ранбаунг. — Едем ко мне, и… подумаем вместе, что можно сделать в твоей ситуации.
— Нет, не к вам. К вам — потом. Сначала заберем девушку. Она больна и нуждается в хорошем докторе.
— Кто болен?
— Девушка, — повторил механический человек. И добавил после небольшой паузы. — Друг. Мой.
В иных обстоятельствах, услыхав, куда предстоит отправиться за неведомой девушкой, мэтр Алистер насторожился бы, заподозрив ловушку, но сейчас и не подумал о возможном подвохе. Рядом с ним в экипаже сидел искусственный человек, обладавший настоящим разумом. И у этого искусственного человека был друг!
Девицу перевезли в дом мэтра Алистера и устроили в одной из гостевых спален. Вильямс, как и положено вышколенному дворецкому, вопросов не задавал, но маг, во избежание ненужных разговоров между слугами, представил гостью родственницей приятеля. Дескать, приехала из провинции, заблудилась в большом городе, наткнулась на лихих людей. Если верить криминальным хроникам — дело обычное. Украли багаж, косу обрезали, чтобы над бедной девушкой поглумиться…
Не рассказывать же про тюрьму?
При слове «тюрьма» чувствительное к волнениям сердце господина Ранбаунга начинало учащенно биться. Расспросив механического человека, маг узнал историю не только Эбигейл, но и самого Джека и из услышанного сделал выводы, что тот сбежал либо из исследовательского центра Академии, либо, и это намного усложняло ситуацию, из-под надзора господ из внутренней разведки. Однако, несмотря на возможные проблемы, отказываться от такого подарка судьбы мэтр Алистер не собирался.
