— Вы устали, Эбигейл? Время позднее. Я осмотрелся немного: спальня рядом с комнатой Адалинды, кажется, вполне сгодится на одну ночь. Отдохните, а утром вместе подумаем, как быть дальше.
Он учтив, доброжелателен. Его цели благородны, а интерес не переходит границ приличия.
Много ли нужно, чтобы заручиться расположением уставшей испуганной девушки?
Работавшие над делом Лленаса агенты собрали подробное досье на каждого из окружения покойного мэтра. И до недавнего времени у Фредерика Валье был неограниченный доступ к материалам. Дар — это замечательно, конечно, но неплохо иметь какие-то отправные данные.
Вот Эбигейл Гроу, к примеру. Девица неполных восемнадцати лет, живущая в районе с самой дурной славой… В последние годы живущая. А до того обреталась в ином месте, в иных условиях, с иными людьми. Отец аптекой владел, лицензию имел на оказание «ряда врачебных услуг». В своем городке личностью был, несомненно, уважаемой. В бедности не прозябал, супруга и дочь необходимости в личном заработке при нем не имели… А потом вдруг Освин. Нелегко, должно быть, пришлось Эбигейл привыкать к новому месту, еще и такому. Но не опустилась же, не сломалась.
Значит, и теперь не сломается. Если, конечно, не задаться такой целью. Но пока что у мэтра Валье ничего подобного на уме не было.
Немного уважения вместо грубости и пренебрежения. Ненавязчивая забота. Порой так хочется, чтобы рядом был кто-то неравнодушный…
Сложность заключалась в том, что у Эбигейл уже был такой человек. Механический человек, но был.
Пока Фредерик пытался, и небезуспешно, разговорить девушку, Джек сидел рядом и ловил каждое слово. Его эмоции, на астральном уровне почти не отличавшиеся от эмоций обычного человека, пестрели сомнениями и недоверием. А еще — и на этом можно было сыграть — страхом. Адалинда оказалась права: девочка не так опасалась остаться без куклы, как «кукла» боялась, что у нее отберут девочку. Искусственное создание — для Фредерика это было теперь очевидно — мнило себя живым, хотело быть живым и потому цеплялось за единственного человека, видевшего в нем не просто говорящую игрушку. А Эбигейл вряд ли отдавала себе отчет в том, что, обращаясь с Джеком как с равным, более того — как с другом, лишь усиливает его привязанность к себе.
Фредерику Валье, не только в интересах дела, но и из собственного, можно сказать, профессионального любопытства не терпелось разобраться, что лежит в основах этой связи, да и вообще — что делает Джека… Джеком. Потому, выведав у Эбигейл все, чем она готова была поделиться в первую встречу, он легко убедил девушку в том, что ей необходим отдых, и отправил ее в одну из пустующих спален. А сам остался в гостиной наедине с творением Дориана Лленаса.
— Не волнуйся за нее, Джек. В этом доме Эбигейл ничто не угрожает.
Не зная, что именно мэтр Дориан вплел в заклинание, оживившее механическое тело, Фредерик действовал неспешно и аккуратно. Так музыкант опробует новый инструмент: трогает осторожно струны и прислушивается к звуку. Не сфальшивить, найти нужный — с первого раза это непросто, но если к таланту прилагается немалый опыт, вполне возможно.
— Я знаю, каково это — тревожиться за близкого человека. И признаюсь, удивлен. Не ожидал подобного от тебя.
Предельная откровенность. Недоумение, но не оскорбительное — заинтересованное, полное тайного восторга перед невероятным мастерством творца… Нет! Перед самим творением.
— Прости, если покажусь тебе назойливым…
Не покажется. Фредерик никогда не переходит черту.
— …Но я не встречал подобных тебе и, вероятно, никогда больше не встречу. Поэтому…
— Вам интересно, как я устроен?
Ответный вопрос был почти неожиданным. Но Валье уже понял, что эмоции Джека — качественная копия человеческих. А человек отреагировал бы именно так: с враждебностью, с сарказмом… Не всякий человек, но кто-то, обладающий язвительной натурой и далеко не такой легковерный, как хотелось бы эмпату.
— Интересно, конечно же! — воскликнул он воодушевленно, будто и не заметил недоброй иронии в вопросе механического собеседника.
— Отвертка у вас при себе?
Фредерик совершенно искренне рассмеялся:
— Отвертка? Ты путаешь меня с мэтром Дорианом… сохрани Творец его душу. — Улыбка потускнела, взгляд окрасился умеренным почтением с примесью легкой грусти. — Прости, но я не разбираюсь в механике.
— В чем же вы разбираетесь, мэтр Фредерик? — Будто невзначай, Джек намекнул, что помнит о том, что говорит с магом.
— В людях, — сказал эмпат просто. — И ты кажешься мне очень интересным человеком.
— Машиной, — все с той же издевкой поправил Джек. — Машина, которая ведет себя как человек, — это очень интересно, да.
— Нет. — Валье вложил в свой ответ четкую уверенность. Посмотрел в неменяющееся лицо-маску, прямо в стеклянные глаза. — Ты не ведешь себя как человек, ты чувствуешь себя человеком. Это другое.
Что-то изменилось в эмоциональном поле его визави. Настороженность смазалась, появились проблески надежды, недоверчивого ожидания…
— Я действительно разбираюсь в этом, Джек. И… — рискованно, но Фредерик умел пройти по краю, — думаю, ты сам хотел бы разобраться.
Нет, он никогда не завидовал телепатам. Тому, кто способен услышать, чувства говорят не меньше, чем мысли. Ведь мысли, по сути, — те же эмоции, лишь облеченные в слова, и этих слов зачастую не хватает, чтобы передать все, что у тебя на душе. Сомнения и смятение — вот то, что Фредерик прочел в искусственной душе, заключенной в искусственном теле.
Джек хотел понять, что или кто он есть.
Валье тоже интересовал этот вопрос. Но еще больше ему было интересно, чем же создание Лленаса так важно для ВРО. Эбигейл обмолвилась, что Ранбаунг изучал Джека. Фредерик не пытался выпытать подробности, но подумал, что мэтр Алистер мог найти нечто, заставившее его связаться с представителем внутренней разведки и назначить встречу Адалинде…
— Да, хотел бы, — согласился Джек. — Но я недостаточно доверяю вам, чтобы позволить копаться в себе.
Голос его был серьезен и мрачен.
— Понимаю, — кивнул эмпат, не скрывая сожаления. — Тогда оставим этот разговор. По крайней мере, пока.
Неизвестно, какие методы использовал Ранбаунг, но они явно отличались от тех, что применял Фредерик. Ему не нужно было «копаться» в механических внутренностях, не требовалось специальное оборудование. Он уже работал. Изучал. Отмечал каждую перемену в эмоциональном фоне. Распутывал легко и бережно созданное Лленасом заклинание.
Все, что ему нужно, — продолжить этот разговор. Сидеть в непосредственной близости. Слышать голос. Создавать новые ситуации, будить новые чувства и смотреть, как окрашиваются новыми цветами слои искусственного сознания.
— Признаюсь, мне так и не удалось познакомиться с мэтром Дорианом. Может быть, расскажешь о нем? Нет, мне не нужны чужие секреты, просто любопытно, что он был за человек…
