Механический человек — странно, как это название вдруг перестало подходить ему, — сидел на софе в гостиной. Поза немного неестественная: слишком прямая спина и сложенные на коленях руки. Лицо пугает своей неподвижностью, а вглядевшись пристально, можно заметить тонкие швы на скулах, подбородке и вокруг стеклянных глаз. Но тем не менее кто-нибудь непосвященный с первого взгляда легко спутал бы создание Дориана с работой Творца.
На появление магини Джек никак не отреагировал, даже когда она, подобрав юбки, присела рядом. Не обернулся на деликатное покашливание. Проигнорировал прикосновение к плечу.
— Знаешь ли, это как-то невежливо с твоей стороны. — Адалинда фыркнула сердито.
— Так же как с вашей — удерживать нас с Эбигейл, — последовал незамедлительный ответ.
— Разве вас держат? — притворно удивилась она. Но тут же сбросила ненужную маску: — Сейчас я не могу позволить вам уйти. А после… Все зависит от того, сумеем ли мы с тобой договориться, Джек. Или мне следует называть тебя Эйденом?
Живой человек, наверное, вздрогнул бы от неожиданности. Человек механический застыл. Он и до того сидел неподвижно, но теперь его неподвижность стала какой-то отстраненной, холодной и враждебной. Это продлилось несколько секунд. Затем, медленно, будто с усилием, он повернул голову, и Адалинда с трудом удержала беспечную улыбку, поймав свое отражение в пустых блестящих глазах.
— «Он подключал его ко мне, чтобы настроить зрение», — процитировала она слышанные фамильяром слова. — Так вышло, что я знаю о том случае, кто кого и к кому подключал. Дориан считал это удачной идеей… Но что-то пошло не так, да, Джек? Или все же Эйден?
— Эйден Мерит мертв, — четко выговорил механический человек. — Я лишь храню его память. И в этой памяти можно найти много интересного. — Он склонил голову к плечу и протянул так высоко, как только позволял ему речевой аппарат: — «Не жаль цветочков?»… Помните тот день, дама под вуалью? Мои датчики распознают не только внешность, но и голоса.
Адалинда с облегчением вздохнула и рассмеялась негромко:
— Замечательно. Вот мы и разобрались, кто есть кто. Теперь можем поговорить.
— О чем? — В коротком вопросе явно слышалось недовольство.
— О важном. Фредерик сказал тебе ночью? Нет, похоже, не сказал…
— Что не сказал?
Ходить вокруг да около магиня не стала:
— Дориан жив.
— Мертв, — возразил Джек тут же, даже не задумавшись над ее словами. — Я видел тело.
— Я видела десятки подобных тел. Для мага определенной специализации, целителя или некроманта, не составит труда перекроить плоть, живую или мертвую. Это была обманка. Дориан жив, и я хочу найти его.
— Зачем?
— В каком смысле «зачем»? — Адалинда искренне растерялась. — Тот, кто подстроил все это, с фальшивым телом, с пожаром, похитил Дориана. Из-за его работ — наверняка. Держит его где-то, заставляет делать… даже не знаю что. Мы должны его спасти.
— Мы? — Если бы технически это было возможно, брови над стеклянными глазами приподнялись бы в наигранном удивлении. — Вы и я?
— Он — твой создатель, — напомнила магиня. — И он в беде. Разве ты не хочешь ему помочь?
Неуклюжее движение механического тела, видимо, означало неопределенное пожатие плечами.
— Зачем? — спросил он снова. — Какая мне выгода в его спасении?
Адалинда сдержалась, но прислушивавшаяся к их разговору кошка, с минуту назад вошедшая в гостиную и устроившаяся в одном из кресел, зло зашипела.
— Дориан создал тебя, — повторила женщина. — Подарил тебе жизнь. Разве не правильно будет отплатить ему тем же?
— И, если понадобится, обменять свою жизнь на его? — уточнил Джек. Едкая усмешка, которая не могла появиться на его лице, промелькнула в голосе. — Не рассчитывайте. Я уже понял, насколько опасно даже просто находиться рядом с вами, и не собираюсь рисковать тем малым, что еще имею.
Магиня смерила его неприязненным взглядом.
— Да, — протянула, скривившись. — Ты действительно похож на настоящего человека: в тебе так же мало человечности.
— Достаточно, — уверил Джек, пытаясь копировать ее тон. — Однако склонности к самопожертвованию я лишен напрочь. Если, конечно, на то нет веских причин.
— Причины есть. Ты живешь, пока жив Дориан. Только его дар поддерживает в тебе то, что ты считаешь жизнью. Если он погибнет…
— Погибну и я. Возможно. Но вы не знаете этого наверняка. Предложите что-нибудь другое.
— Издеваешься? — рассердилась Адалинда. После бессонной ночи, полной потрясений и надежд, расчетливая беспристрастность машины, смешанная со вполне людским равнодушием, нешуточно ее бесила. — Раз на то пошло, мне не нужно твое согласие. Ты — вещь, и я могу использовать тебя так, как мне заблагорассудится.
— Будь это так, вы не начали бы этот разговор, — парировал Джек невозмутимо. — Как вещь я весьма неудобен и очень тяжел.
— Ладно. — Магиня устало махнула рукой. — Назови свои условия.
— Деньги.
— Деньги? — удивилась Адалинда. — Зачем тебе деньги?
— Не мне. Эбигейл. Деньги. Сразу. Сегодня. Новые документы. Дом, где ее не найдут.
Эбигейл — этот козырь Адалинда придерживала до поры, но Джек первым открыл карты.
— Хорошо, — согласилась магиня. — Но сегодня не получится. Понадобится минимум два дня.
Выдержав небольшую паузу, Джек кивнул.
— Странно получается, — продолжила она. — Помочь Дориану ради самого Дориана ты отказываешься, хотя обязан ему самим своим существованием. А ради Эбигейл соглашаешься. Почему?
— Для мэтра Дориана я был лишь экспериментом. Игрушкой. А Эби всегда относилась ко мне как к человеку. Теперь я раздаю долги.
— Во сколько же, позволь узнать, ты оцениваешь свой долг перед Эбигейл?
— Десять тысяч.
Десять тысяч. Цифра эта крепко засела в голове… или еще где-то.
Джек не разбирался в таком, не понимал цены денег, но тот, другой, считал, что этой суммы будет достаточно для Эби. Немало, чтобы хватило на безбедную жизнь, на содержание уютного домика, на новые красивые платья, шляпки и шелковые чулки. Но и не слишком много. Большие деньги влекут за собой большие проблемы — так думал другой, и Джек соглашался с ним: он не хотел, чтобы у Эби были проблемы.
— Договорились, — кивнула Адалинда, принимая его условия. — Десять тысяч, дом и чистые документы для Эбигейл.
Джек собирался сказать, что она неверно поняла, и это с учетом стоимости дома — десять тысяч, но другой решил, что так даже лучше.
Решил… Решил бы?
Иногда он путался, думая о другом, был он или все еще есть.
Но в любом случае он часто выручал его. Он или его память, в которой Джек находил ответы и подсказки.
