Например, как обезопасить себя от участи быть разобранным на кусочки в процессе изучения. Ведь не было никакого механизма самоуничтожения, мэтр Дориан и не думал ни о чем подобном, создавая его. А другой подумал. Непонятно зачем, но подумал, и это сработало.
Блеф. Другой знал, что это такое. А у Джека, следовавшего его советам, хорошо получалось: неподвижное лицо, лишенный эмоций голос — еще никто не догадался, когда он говорил неправду.
Ранбаунг не догадался. Адалинда, кажется, тоже.
Джек все равно помог бы ей найти мэтра Дориана. У него были для этого причины. И у другого они были. Благодарность? Благодарность. Долг. Сострадание еще. Человечность — она сказала? Да, человечность. Но не только. Желание жить, его собственное и то, что досталось с чужой памятью. Без Дориана он погибнет. А с ним… Джек велел себе не думать пока об этом. Сначала нужно устроить судьбу Эби. Она достаточно уже перенесла по чужой вине и не должна пострадать снова.
— К завтрашнему вечеру постараюсь все устроить, — пообещала Адалинда. — У меня есть человек, которому я могу это поручить. Но время не ждет, ты же понимаешь?
— Что от меня потребуется?
— Для начала — покопаться в воспоминаниях, своих и Эйдена. Особенно о последнем дне. О последних минутах жизни. Мерита убили, ты ведь знаешь это? Знаешь кто?
— Нет. Я… Он не видел. Только вспышка и боль.
Джек ответил честно и тут же испугался, что такая честность покажется магине бесполезной, а с этим и сам он, и Эбигейл, на которую жаль станет тратить деньги. Но женщина, задумавшись о чем-то, отмахнулась:
— После вернемся к этому. Тут нужен Фредерик… А что ты скажешь о нашем госте? О поваре?
Другой усмехнулся… усмехнулся бы:
— Он хорошо готовит. Телятина с грибным соусом в его исполнении — кулинарный шедевр.
— Ну хоть на кухне пригодится, — рассудила Адалинда.
Поднялась, поправила платье и вышла из гостиной, ничего больше не сказав.
Видимо, отправилась к Блэйну. Хотя вряд ли затем, чтобы распорядиться насчет обеда.
Пробуждение сложно было назвать приятным. Тонкие пальцы, сжавшие запястье, казались ледяными. Вонзившаяся в вену игла — раскаленной. Не в силах пошевелиться, Скопа открыл глаза, но не разобрал ничего в затопившем комнату тумане. В следующий миг кровь наполнилась огнем. Жар разлился по телу и камнем застыл в груди, затрудняя биение сердца. Голова закружилась, а дыхание сделалось сухим и горячим, как ветер пустыни.
— Доброе утро, господин повар, — послышался над ухом голос Адалинды Келлар. — Прошу прощения за неудобства. Они временные, поверьте.
Насмехалась, мерзавка…
— Сейчас вы сможете встать, но не делайте резких движений… во избежание болезненных ощущений.
Предупреждение немного запоздало, и Скопа, рывком поднявшийся с пола, согнулся пополам, стиснул зубы и схватился за голову.
— Не так быстро, господин повар, не так быстро. Вашему организму понадобится несколько минут, чтобы адаптироваться к новым условиям.
— К каким условиям? — прохрипел он. Встал, пошатываясь, на ноги. Прищурился, чтобы разглядеть сквозь серое марево лицо стоявшей напротив женщины.
— К моим, конечно же, — ответила она и сделала шаг, приблизившись к Скопе почти вплотную. — Ударьте меня, господин повар, вам ведь хочется.
— Не то слово, — выцедил он, но вопреки желаниям и рукой не шевельнул. И ногой.
— А теперь — себя.
— Какого…
Не сказать, что он не понимал, что делает. Понимал. Сжал пальцы в кулак и со всей дури ударил себя снизу вверх в челюсть. Понимал что, но не понимал зачем. Хотя после удара, надо заметить, в голове прояснилось.
— Небольшие меры безопасности, — пояснила вдова Келлар. Швырнула на пол какой-то сверток и направилась к двери, пояснив на ходу: — Тут новая одежда. Вам она нужна. Приведите себя в порядок, и мы продолжим разговор.
— Я вам…
Она резко обернулась.
— Контрразведка, да? Старая школа: опасен, даже если не вооружен. — Хмыкнула, но не насмешливо, а будто бы уважительно, и представилась словно между прочим: — Внутренняя разведка одаренных. Третья степень посвящения. Поэтому давайте не будем мериться тем, чего у меня по умолчанию нет. Вы уже проиграли. Смиритесь. И переоденьтесь. У вас двадцать минут.
В отведенное ему время Скопа уложился. Спешил, но не из страха.
Первое правило тайного агента: не лезть на рожон. Нарушил? Сунулся герой к «безоружной» женщине? И обделался… во всех смыслах. Поделом.
Сидда-то все понять не мог, какой такой соглядатай из ВРО возле Лленаса трется. А вот какой. Точнее, какая. Всех вокруг пальца обвела. Помнилось, промелькнуло в докладах, но никто значения не придал, отчего это Келлар, имея жену-красавицу, как таскался по бабам до свадьбы, так и таскается. А подумали бы, может, и смекнули бы, что все оттого, что ничего господину Форесту со стороны супруги не обламывалось: у нее изначально другая цель была — в нужное общество влезть и к Лленасу подобраться.
А еще Скопа точно знал, что Адалинду Келлар их ведомство проверяло не раз, в том числе и на принадлежность к одаренным: даже амулетика какого-никакого при ней не почуяли. И вспомнившийся этот факт заставил контрразведчика не то чтобы магиню зауважать, но сдохнуть ей желать уже не так горячо. Слышал он, как маги дар прячут и во что им это обходится. Не каждый на такое пойдет. Они же, маги, и дня не проживут, если колдовать не будут, так что когда им дар запирают, ломает их первое время нещадно. И потом, когда снова сила возвращается, ломает.
Вот и торопился Скопа. Обмылся, переоделся, старую одежду скрутил и в угол закинул. Нечего лишний раз и без веской причины эту дамочку злить, потому как тот, кто себя не жалеет, тот и к другим жалости не испытывает.
Она поджидала в коридоре.
Окинула его оценивающим взглядом и удовлетворенно кивнула. Сделав знак идти за нею, не оборачиваясь больше, направилась в глубь дома и, миновав несколько закрытых дверей, вошла в какую-то комнату. В спальню, как оказалось. Даже жена лавочника, не говоря о даме из высшего света, коей эта особа полгода успешно прикидывалась, не привела бы постороннего мужчину в свою спальню. Агентессу ВРО такие мелочи не смущали.
— Присаживайтесь. — Словно в подтверждение того, что приличия ни капли ее не волнуют, женщина указала на смятую, небрежно прикрытую цветастым покрывалом постель. — Разговор может затянуться.
Скопа подчинился. Роль пленника не была его любимой, но игралась уже не впервые: главное, не провоцировать ненужную агрессию к себе, выказывая неповиновение, и вместе с тем не переборщить с покорностью.
— Время дорого, господин повар, а потому начнем с главного. На кого вы работаете и какое задание вам дано?
— Контрразведка Линкарры… как вы уже знаете. Задание — наблюдение за домом мэтра Алистера Ранбаунга и его гостями.
