Однако новость оказалась свежей. Удивительно, как успела попасть в вечерний номер. Единственное, на что не хватило времени ушлым газетчикам, — на достойную подачу. Заголовок слишком прост: «Взрыв в гостинице унес семь жизней», а сама статья без обычного для подобных известий надрыва и пафоса. Около трех часов пополудни в одной из престижных гостиниц в центре города прогремел взрыв, разрушивший апартаменты на втором этаже. Прибывшие на место пожарные погасили огонь и извлекли из-под завалов семь тел. Репортеру удалось узнать имена жертв, их напечатали в красивой траурной рамочке, а чуть ниже редакция «Салджвортского курьера» приносила искренние соболезнования семьям погибших.
Также стало известно, что незадолго до взрыва некая женщина пришла в гостиницу и передала для одной из жертв внушительную коробку, в которой, как полагает полиция, и находилось взрывное устройство. К следующему выпуску представители следственного отдела обещали портрет преступницы (не подозреваемой — сразу преступницы, Фредерик отметил этот нюанс), а пока же к статье прилагалось подробное описание бомбистки. Со слов служащих гостиницы, дама была молода и хороша собой, а помимо злосчастной коробки несла в руках корзинку, из которой выглядывала трехцветная кошка.
Как грубо. Но наверняка.
На обратном пути мэтр Валье купил вина.
Прихватив из буфета бокалы, с бутылкой и газетой он без стука ввалился в комнату бывшей супруги.
— Сегодня ты убила еще семерых, — объявил он не успевшей возмутиться таким вторжением магине. — Это нужно отметить. И выпить за упокой души мэтра Ригана.
Вечерний номер «Курьера» доставили вместе с ужином. Сунули его, свернутый трубочкой, между блюдом с креветками и бутылкой белого вина, подперли соусницей.
Элла Мейлан развернула газету, пробежала глазами статью на первой полосе, улыбнулась, свернула снова и бросила лежащему на кровати мужчине. Сама занялась вином. Наполнив бокалы, подкатила столик поближе к ложу, занимавшему половину комнаты, выскользнула из упавшего на пол атласного халата и забралась под покрывало. Устроилась на плече у любовника.
Тот все еще читал. Красивое лицо, для которого не существовало возраста, было серьезно и задумчиво, глаза грустны. Казалось, новость всерьез его расстроила.
— Просто ужасно, — сказал он, отложив газету. — Семь человек погибли: некий господин Риган, трое его гостей, пожилая чета из соседнего номера и служащий гостиницы. Кто мог сделать такое?
— Адалинда Келлар, конечно. Ее видели рядом с гостиницей и внутри тоже — портье узнал ее на фото.
— Адалинда, — Мужчина вздохнул. — Много их развелось в последнее время. Одна, если не ошибаюсь, сидит в нашем подвале.
Улыбка не коснулась его губ, но глаза смеялись. Недоброе веселье, да и сам он недобр, но именно это и привлекало в нем Эллу.
— И все-таки почему? — Он потянулся за вином, будто невзначай сбросив голову женщины со своего плеча. — Я думал, Риган нам еще нужен.
— Уже нет. — Она отобрала у него бокал, заставив его взять второй. — Он дважды продемонстрировал свою некомпетентность. Ни к чему ждать его следующей ошибки.
— Разве ты не поручила ему убрать Валье?
Госпожа Мейлан пожала плечами:
— Говорят, дуракам везет. Вот и решила попробовать, вдруг Риган и правда смог бы устранить Фредерика. Но Валье ему не по зубам. Столкнись они, Фредди вытащил бы из нашего дражайшего мэтра Джонатана все, что тому известно.
— Он настолько в этом хорош?
— Он во всем хорош. — Элла сладко потянулась.
— Абсолютно во всем?
— Ревнуешь? — усмехнулась она.
Глаза напротив потемнели. От пальцев, поднявших ее подбородок, шел холод. Проникал под кожу, остужая кровь, затормаживая удары сердца и сковывая морозом и страхом мысли.
— Ты не ответила.
— Ответила, — произнесла она, внутренне содрогаясь от завораживающего ужаса. — Я же сказала: во всем.
Приготовилась к новой волне гнева, к колючему инею на коже, к обжигающей ярости…
Но мужчина отозвался ироничной усмешкой:
— Человек без недостатков?
— О нет, — не согласилась она. — У Фредди их предостаточно. Но некоторых они лишь красят.
Еще одна попытка вызвать его ревность потерпела крах. Даже начни она в подробностях пересказывать все, что в прошлом связывало их с Фредериком, ее нынешнего любовника это не интересовало.
А вот сам мэтр Валье…
— Отчего ты уверена, что он в деле?
— Он здесь, — усмехнулась Элла. — Не вижу других причин.
— Ты выбрала для задания его жену.
— Бывшую жену, — поправила она. — Бывшую фиктивную жену, если точнее. Фредерик не стал бы рисковать ради нее. И я не выбирала. Можешь не верить, но это — судьба. Адалинда подходила как никто.
— Судьба. — Мужчина улыбнулся. — Она большая шутница, да? Расскажи мне о Валье. Ты ведь видела его личное дело? Настоящее, я имею в виду. В том, которое читал я, много пробелов, начиная с самого детства. Хелсвинский интернат, откуда его перевели… Куда?
— Никуда. — Элла отставила пустой бокал, откинула покрывало. — Его не переводили. Он окончил школу, прошел первую ступень обучения.
— В двенадцать?
— С половиной. — Она отобрала и его бокал тоже. В секунду оказалась сверху, обхватила ногами его упругие бедра, прижала к подушкам запястья. — Потом — академия. Всего за три года. Фредди — талантливый мальчик. Очень талантливый… А один из семерых архимагов Линкарры, мэтр Сонти, стар и, как мне известно, серьезно болен… Кто, ты думаешь, займет его место?
Мужчина сипло выдохнул. Высвободил из захвата руки, чтобы тут же обнять ее, притянуть к себе. Прошептать сдавленно, но с явно слышимой насмешкой:
— Неужели мэтр Фредерик?
— Он не отказался бы, — проворковала Элла, припав к груди любовника. — Но… есть ведь еще я. На кого поставишь?
Он ответил поцелуем, долгим и болезненным.
И все же спросил:
— А как же Валье?
— Он умрет.
— Как?
— М-м-м-м… Если бы мне предложили выбрать ему смерть, я убивала бы его медленно-медленно, — растянула она с наслаждением. — Раздробила бы каждую косточку в теле. Отрезала бы от него по кусочку и скармливала бы ему же. Несколько дней. Или недель. Пила бы по глотку его кровь… Но это — мечты. Опасные мечты, потому что каждая лишняя минута жизни для него — шанс нанести ответный удар. Поэтому я убью его быстро. Убью, удостоверюсь, что это он, отрежу ухо, сожгу тело и развею пепел, чтобы знать наверняка, что он уже не восстанет из мертвых.
— А зачем отрезать ухо?
— На память, конечно. Я сентиментальна, а у Фредди совершенно очаровательные уши…
