– Что? – ахнул Гарри. – Куда уехать? В Сиэтл? Ночью?
– В Лос-Анджелес, – пояснила я. – Сейчас же. У меня случилась… – я хотела сказать «беда», но одернула себя. Это не было бедой, Гриша был жив и здоров, а со всем остальным я намерена была разобраться.
– Ты с ума сошла? – вытаращил глаза Гарри. – У нас завтра последний съёмочный день на натуре.
– Я знаю, знаю, – быстро заговорила я. – Но там же в основном общие сцены. Их может отработать дублерша. А крупные планы снимем в студии.
– Может быть, ты у нас теперь за режиссёра будешь? – рявкнул на меня Гарри. – Это мне решать, где и как снимать! Я не собираюсь терять время и деньги из-за твоих капризов.
Я почувствовала, как внутри у меня вскипает ярость. Какая-то весёлая, пузырящаяся, отчаянная ярость. Упершись руками в бока, я шагнула вперёд и пошла на Гарри. Тот, кажется, не ожидавший такого поворота событий, попятился.
– И не подумаю! – рявкнула я. – Я вам по-человечески объясняю – мне срочно нужно уехать. Моему другу нужна помощь. И если вы меня не отпустите по-хорошему – ваши проблемы, я уеду всё равно! Точка!
Гарри нехорошо ощерился. Наверное, уже приготовился пригрозить мне судебным иском. Но тут, на моё счастье, откуда-то из темноты возник вездесущий Алекс. Не знаю, откуда он взялся. Может быть, шёл с очередной гулянки или просто выбрался прогуляться под звёздами – кто мог знать, что творилось в голове у этого тайного философа. Однако увидев нас с Гарри, он тут же вырос у меня за спиной и протянул с этим своим неизменным добродушием:
– Отпусти её, Великий Волшебник Страны Оз. Видишь, девочка сама не своя. Она тебе завтра и не сыграет ничего. Пускай дублёрша за неё отработает. Я тебе обещаю, я так сниму общие планы, что никто ничего и не заметит.
– Я так этого не оставлю, – процедил Гарри сквозь зубы и захлопнул за собой дверь трейлера.
– Спасибо! – обернулась я к Алексу и вдруг, поддавшись порыву, быстро обняла его за шею.
– Ну что ты, что ты, – смущённо забормотал он. – Ну вот, поплачь мне тут ещё. Давай дуй скорее по своим очень важным делам. Гарри я уболтаю, не волнуйся.
– Спасибо! – повторила я уже спокойнее.
От его близости, от его поддержки мне стало легче. И Алекс, осторожно похлопав меня по спине своей гигантской ручищей, произнёс:
– Ладно-ладно, с тебя причитается. Беги!
И я рванула будить студийного водителя. Мне во что бы то ни стало нужно было как можно скорее попасть в Сиэтл, в аэропорт.
* * *
Из аэропорта я успела позвонить Марку Анатольевичу, поднять его с кровати посреди ночи и потребовать, чтобы он немедленно занялся Гришиным делом. И как только самолёт приземлился в Лос-Анджелесе, я позвонила ему снова и с облегчением узнала, что он уже внёс за Гришу залог и сейчас вместе с ним находится в моей квартире. Будто разжался стальной кулак, все это время стискивавший моё сердце. На стоянке меня встречал мой верный Пит. Он сунул мне в руки бумажный стаканчик кофе из Старбакса – как я любила, без сахара, но с двойной порцией сливок.
– Все в порядке, – сказал он мне. – Не волнуйтесь, Рада, Григорий уже дома.
Я благодарно ему улыбнулась. Удивительно было, что этот человек – по сути простой наёмный работник – со временем стал относиться ко мне так тепло.
– Хорошо. Поехали. Только, пожалуйста, побыстрее.
Пит сдержанно кивнул и распахнул передо мной дверцу машины.
Я влетела в квартиру, успела увидеть Марка Анатольевича, развалившегося в моём низком кресле, но, даже не кивнув ему, кинулась к Грише, который стоял у окна, вполоборота ко мне. За время дороги я успела уже накрутить себя и почему-то думала, что увижу его бледным, измождённым, с запавшими глазами и покрытым густой щетиной подбородком. Однако же он, разумеется, выглядел точно так же, как когда мы расстались – высокий, сильный, чуть загорелый, с падающими на лоб спутанными прядями. Только костяшки пальцев у него были сбиты.
Гриша обнял меня, и я прижалась к его груди, закрыв глаза и глубоко вдыхая родной запах.
– Ты в порядке? – прошептала я.
Он невесело хмыкнул:
– Ага, жив-здоров. Прости, что опять доставил проблемы.
– Ерунда, – отмахнулась я. – Главное, что всё уладили.
За моей спиной многозначительно откашлялся Цфасман.
– Рада, мне очень неприятно вас огорчать… – заговорил он своим скрипучим голосом. – Но я бы не стал утверждать, что всё хорошо.
– Как это? – Я обернулась к нему, нахмурившись.
Гриша сжал мое запястье и негромко сказал:
– Рада, ты присядь. И не волнуйся, пожалуйста.
– Ты издеваешься, что ли? Это же лучшая фраза, чтобы вызвать у меня сердечный приступ, – отозвалась я.
Но потом все же послушалась и присела на краешек кресла, напротив Цфасмана.
– Рада, послушай, – заговорил адвокат, вертя в руках очки. – Ситуация очень серьёзная.
– Что случилось? – охнула я и обернулась к Грише: – Этот человек, которого ты… С которым ты… Он что, сильно пострадал?
– Да всё с ним в порядке, – заверил меня Гриша. – Мы и не подрались даже толком. Он просто с самого первого дня ко мне цеплялся, чем-то я ему не понравился. И вчера я что-то не стерпел и ответил. Слово за слово… Он врезал мне, я ему, и тут же прибежала портовая полиция.
– В процессе разбирательства выяснилось, что мистер Михеев работал в порту нелегально, – вступил Цфасман. – Мне удалось договориться, чтобы его выпустили под залог. Но, как вы понимаете, документы автоматически поступят в иммиграционную службу и…
– И что? – помертвевшими губами спросила я.
– Рада, – устало проговорил Марк Анатольевич. – Разумеется, я сделаю всё возможное. Но я всего лишь человек. Это очень серьёзное нарушение и… Я думаю, что, скорее всего, Григорию грозит депортация.
– Нет… – в каком-то трансе проговорила я. – Нет… Этого не случится.
– Рада, – Гриша присел рядом со мной на корточки и взял мои руки в свои. – Успокойся. Пожалуйста, успокойся! Конечно, этого не случится.
– Я постараюсь сделать всё возможное, – осторожно произнёс Цфасман. – Но готовыми нужно быть ко всему. Положение очень, очень серьёзное.
Когда Цфасман ушёл, Гриша принялся мерить шагами помещение. По его ссутуленным плечам, по низко опущенной голове я видела, что состояние у него сейчас крайне подавленное.
– Какого черта, – сдавленно проговорил он в какой-то момент. – Какого чёрта я только затеял всё это?
Я думала, что он говорит о своей работе в порту, и прикусила язык, чтобы не отозваться: «Я знала, что это плохая идея». Но оказалось, что он имел в виду другое.
– Зачем я приехал сюда? Навязался тебе? От меня у тебя сплошные проблемы, я только осложняю тебе жизнь. И когда пытаюсь всё исправить, в итоге делаю только хуже.
