– Так-то лучше, – говорит он, довольный. – Но я не понимаю, что случилось…
– На-ка вот лучше поешь… – утешает его Попрыгунья. И в следующий раз не подбирай слишком белые камни.
Солнце уже заходит, когда мы прощаемся с Обжигающим Кремнем.
– До свидания, ребята, приходите еще. И ты будь здоров, старый толстяк, – добавляет Человек Ремесла, дружески хлопая учителя по спине.
– Гр-р-р! – отвечает дедушка Пузан и с такой силой хлопает умельца по спине, что Обжигающий Кремень едва не вылетает из пещеры.
– За что ты так не любишь Человека Ремесла, дедушка? – спрашивает Блошка, пока мы спускаемся.
– Хвастун, задавака… – бормочет учитель.
– Но он знает свое дело. Многие стойбища завидуют нам, – замечает Молния.
– Они ничего не понимают. Я тоже умею работать с кремнем… – огрызается старик.
– Ты так говоришь потому, что тебе завидно! – не удерживаюсь я.
– Помолчи, Неандертальчик. И вспомни, что тебе предстоит нелегкое объяснение. Украсть мясо, предназначенное для Матери-Луны… завести щенка! На нашем стойбище такого отродясь не случалось!
Березка и Умник, взглянув на меня, опускают головы.
Неандерталочка мрачнеет.
Какая туча собирается над нашими юными головами!
ПЕЩЕРА БЕЗ ДHA
Как только Вонючка повторила свои обвинения перед Советом старейшин, разразился страшный скандал.
Насупленный Лоб, Испепеляющий Взглядом и Рука-на-расправу-легка готовы были в клочья разорвать четверых, что посмели нарушить самые основные правила жизни общины.
Но папа Большая Рука сдерживает их ярость.
– А вы что скажете? – спрашивает он нас. – Вы признаете себя виновными?
– Мы невиновны! – заявляет Березка. – Мы не сделали ничего плохого.
– Слыхали? – радуется дорогой мой папочка. – И потом, где доказательства?
– Прафда, – шамкает Беззубый Лось. – Нуфны докавательштва.
– Так давайте поищем их, – неистовствует Насупленный Лоб.
– Следы! – вопит противная Вонючка. – Там, в пещерах, они переходили через ручей и влипли в грязь. Идите по следам: следы вас выведут к логову зверя.
– Прафда, пойдем по сведам! – соглашается Беззубый Лось.
Толпа старейшин устремляется к пещере Без Дна. Высоко подняв факелы, они минуют череп медведя, обозначающий зону табу, и выходят к берегу ручья. Следом идут охотники, женщины и, наконец, мы, дети. Я их нашел! Я их нашел! – кричит Насупленный Лоб.
Рука-на-расправу-легка злобно сверкает глазами и приподнимает шкуру с плеча, демонстрируя бицепсы.
Свисток, Мячик и Вонючка строят нам страшные рожи.
Щеголек пихает меня локтем и шепчет на ухо: – Вам несдобровать!
Тем временем Насупленный Лоб перебрался через ручей и по нашим следам вышел к камню, запирающему вход в пещеру.
– Сюда! Сюда! – кричит он вне себя от радости.
Я трепещу при мысли о Лизунчике, который за этим камнем ждет не дождется нашего прихода; виляет, наверное, хвостом и не догадывается, бедняжка, что ему предстоит в самом скором времени.
Я гляжу на Березку.
Она уже давно не произносит ни слова, идет молча, бледная, с остановившимся взглядом. А Неандерталочка дрожит; я беру ее за руку, и она немного успокаивается.
Папа Большая Рука отодвигает камень. Насупленный Лоб наклоняется, проходит первым, за ним следуют остальные. Я закрываю глаза: с минуты на минуту послышится тявканье Лизунчика, и…
Но время идет, и ничего не происходит.
Приободрившись, я осмеливаюсь войти. В пещере – полная тишина.
Улыбаясь, Березка глядит на старейшин, которые шарят по углам пещеры.
– Он должен быть где-то здесь, – грозно ворчит Насупленный Лоб.
– Ему отсюда некуда деваться, – заверяет Рука-на-расправу-легка, поднимая глаза вверх, на расщелину, через которую проникает свет.
– Пефева быва заквыта, – напоминает Беззубый Лось.
Испепеляющий Взглядом ликует: он нашел подстилку из мха, которую Березка приготовила для Лизунчика.
– Вот! Он был здесь! – вопит старейшина во все горло.
Подходят остальные.
– Но вдесь пуфто, – разочарованно бормочет Беззубый Лось.
Надо признаться, Лизунчик молодец: слопал все мясо, ни волоконца не оставил.
Набравшись храбрости, заявляю:
– Может, это гнездо какой-нибудь птицы, которая сюда залетела через расщелину?
– Птицы, да? – рычит Насупленный Лоб, вытаскивая что-то из мха. – С каких это пор у птиц вместо перьев волчья шерсть?
– Но тут только шерсть, – не сдаюсь я. – Волка-то нет!
– Ты, Неандертальчик, что-то стал слишком дерзок, – каркает Испепеляющий Взглядом. – Пусть-ка Рука-на-расправу-легка тебя от этого полечит…
– Никто никого лечить не будет, – вмешивается папа Большая Рука. – Волка нет, мяса тоже. За недостатком улик мы не можем назначить наказание.
– А следы! – взвизгивает Вонючка. – Следы – это не улика?
– Следы ничего не доказывают, – вмешивается Рысь. – Кто угодно мог прийти сюда. Откуда мы знаем, может, вы сами здесь наследили, чтобы свалить вину на этих ребят. Всем известно, что компания Щеголька и компания Неандертальчика на ножах…
Посылаю Рыси воздушный поцелуй. Какая хитроумная эта ледниковая девочка, сам черт ей не брат.
Насупленный Лоб скребет волосы, покрытые коркой прокисшего жира.
Испепеляющий Взглядом яростно взирает на Вонючку.
Рука-на-расправу-легка снова обнажает бицепсы, но теперь для Щеголька, Свистка и Мячика.
– Мы тут ни при чем… – пугается Вонючка.
