Пёс открыл глаза — вместо кефали перед ним маячил мокрый Бобка.
— Еле добудился! Ты, что ли, не знаешь, нельзя спать на пляже? Можно ведь этот, как его, солнечный тумак получить.
— Не тумак, а удар.
— Да?.. Погляди лучше, что я нашёл! — возбуждённо гавкнул Бобка и ткнул носом в лежащую на песке зелёную бутылку. Толстопузая и заткнутая пробкой, она была покрыта илом и сильно пахла водорослями.
— Что это такое? — брезгливо поморщился Граф.
— Бутылка — не видишь?!
— Вижу, что не кефаль, — огрызнулся Граф. — Только не совсем понимаю твоего ажиотажа по этому поводу. Обычная винная бутылка. К тому же пустая.
— Ничего не пустая! — обиделся Бобка. Такое отношение приятеля к своей находке он посчитал совершенно недопустимым и кощунственным. — В ней письмо! — отчего-то перешёл он на шёпот и таинственно округлил глаза.
— Разве? — всё тем же безразличным тоном уточнил Граф. — А я сразу не заметил.
— Ну как же! Смотри, — Бобка потёр находку, очищая от ила.
Под мутным стеклом белел свёрнутый в трубочку бумажный листок.
— Интересно… — Граф приподнялся и обнюхал бутылку. — Рыбой пахнет. Где нашёл?
— На берегу. У самой воды в песок ушла по горлышко — еле откопал. Знаешь, по-моему, тут старинная карта с кладом! — глаза Бобки искрились.
Граф, как истинный философ, только присвистнул в ответ.
— Точно, карта! — не унимался приятель. — В ней указан путь к несметным богатствам!
— Считаешь?
— Конечно! Как в «Острове сокровищ»! Помнишь, Маринка на ночь Олежке читала?
— Помню. Но в бутылке не карта, — с уверенностью парировал Граф. — Смотри, здесь только буквы видны, а на карте ещё нарисовано было бы что-нибудь.
— Например? — расстроился Бобка. Ему очень нравилась гипотеза про карту.
— Ну не знаю, какие-нибудь знаки… — неуверенно протянул Граф. — Или там роза ветров…
— Ну да, ну да, — закивал Бобка, хотя ни о какой розе понятия не имел.
— Кажется, там шифр, — разглядывая через мутное стекло бумагу, глубокомысленно заключил Граф.
— Шифр?! — поразился Бобка, делая внимательную морду.
— Смотри: вся бумажка закорючками исписана. Я читать не умею, но видел, в книжках по-другому пишут. Там ровно всё, а тут — сумбур… Точно, шифр, — тоном, не терпящим возражений, заявил Граф.
— Ого! — от удивления Бобка разинул рот. — И что там зашифровано?
— Не знаю. Надо Олежке бутылку отнести, он разберётся.
На том и порешили. Распираемые от гордости, собаки отправились домой. Важную миссию нести бутылку Граф возложил на Бобку, сам же размышлял вслух:
— Знаешь, я тут всё взвесил — это не шифр, — проговорил он задумчиво.
— Мммг? — удивился Бобка с бутылкой во рту.
— Вот именно. Я вспомнил, когда Маринка к университету готовится, лекции зубрит из тетрадок, там такими же закорючками всё исписано.
— Гггм? Мггг? — извлёк из себя звуки, требовавшие немалых усилий для расшифровки, Бобка. На морде читалось удивление.
— Думаю, в письме мольба о помощи. А написал его капитан терпящего крушение судна. Помнишь, на прошлой неделе шторм был? Вот! — Граф многозначительно воздел лапу к небу. — Только представь: где-то в необъятной пучине тонет корабль. Капитан, понимая, что гибель неизбежна, допивает ром и дрожащей рукой пишет письмо, — Граф драматически прикрыл глаза. — Шариковой ручки на корабле нет, и он, раня себя кинжалом, пишет собственной кровью. В письме надежда на спасение и координаты корабля.
— Подожди, — от нахлынувших чувств Бобка чуть не поперхнулся. — Какой ром? Какая кровь? Это же из-под вина бутылка, да и следов крови на бумажке нет.
— В самом деле? — вернулся из забытья Граф. — Ну так и быть, отметаем версию.
— Слушай! А может, послание отправил человек с необитаемого острова? Помнишь, про Робинзона Крузо Маринка читала? — осенило Бобку, но его перебил Олежка, бежавший навстречу.
— Граф! Бобка! Где вы ходите?! — воскликнул запыхавшийся от быстрого бега мальчик лет пяти.
— Что это у тебя, Бобка? — заметил Олежка бутылку. — Дай посмотреть, — он вынул её из собачьей пасти и принялся разглядывать с интересом. — Это же письмо из Америки!
Собаки переглянулись.
— Точно! Я кино вчера смотрел, там один американский дядя в шляпе точно такую же в море бросил. Для этих, как их, потомков! Это лет сто назад было, а бутылка точь-в-точь такая! Эх, жалко, я читать не научился, — мальчик попытался вытащить пробку, но та сидела крепко. — Придётся Маринку просить, — вздохнул он и побежал к дому, начисто забыв о собаках.
— Слыхал? Письмо из самой Америки! — многозначительно повторил Граф.
— Где это?
— Там, — неопределённо махнул лапой Граф. — Где садится солнце и живут люди с чёрными лицами. А ещё там водятся опоссумы и есть дома до неба!
— До неба?! — изумлённо повторил Бобка и мысленно попытался их себе представить. — А что такое потомки?
— Как тебе объяснить? — задумался Граф. — Это такие люди необязательные, всё на потом откладывают, «потом да потом» — говорят.
— Понял! Как наша Маринка, когда её мама в магазин сходить просит или убраться, — догадался Бобка.
— При чём тут Маринка? — поморщился Граф. — Ладно, пошли, а то без нас всё узнают.
Когда собаки вошли в Маринкину комнату, девушка уже вертела бутылку в руках. Полноватая, загорелая Маринка с усыпанным веснушками лицом, курносым носом и зелёными глазами, обложенная учебниками, сидела за письменным столом. На голове её было много рыжих волос, старательно завитых на бигуди. Всё на Маринке, от бигуди до лёгких парусиновых тапочек, переливалось разными оттенками зелёного: от нежной зелени листа капустного до глубоких теней дна морского. Олежка, затаив дыхание, ожидал вердикта старшей сестры. Но та не торопилась утолять его интерес.
— Где взял? — спросила она безразлично.
— Бобка принёс! Мари-ин, откро-ой, интере-есно, — заныл Олежка от нетерпения.
— И зачем только грязь всякую в дом тащишь? — сострожилась ни с того ни с сего Маринка и нервно застучала по полу тапочком одного из тридцати восьми оттенков зелёного.
— Это не грязь! — запротестовал мальчик. — А послание из Америки! — заявил он, выпятив грудь колесом.
— Откуда? — девушка деланно рассмеялась. — Не говори ерунды, умоляю!
— Ничего не ерунда! — Олежка рассерженно топнул. — Бутылка приплыла из Америки, она для потомков! — он устрашающе засунул указательный палец в нос.
— Только подумать! Наш маленький, чумазый, занудливый Олежка получил письмо из самой Америки! От твоей околесицы меня сейчас стошнит, — выдавила она, продолжая вертеть бутылку. — Знаю, мое сообщение не прольётся целительным бальзамом в твою душу, но это обычная винная бутылка, произведённая в России. Так что Америкой здесь и не пахнет! — тщательно пытаясь придать лицу требуемую серьёзность, изрекла Маринка.
