Кери всегда удивлялась, зачем Эмилиусу нужны восковые фигурки и почему он, окончив школу, снова хочет туда вернуться.
Однажды вечером Кери подслушала особенно любопытный разговор. Начался он с довольно странных слов мисс Прайс:
— Вы когда-нибудь пробовали интрасубстанционное передвижение?
Со стороны Эмилиуса последовало таинственное молчание. Затем он довольно неуверенно сказал:
— Нет. По крайней мере, не часто.
— Это очень забавно! — продолжила мисс Прайс. — Я прямо с ума сходила по нему когда-то.
Сливы тихо падали в корзину, и Кери, затаив дыхание, слушала.
Мисс Прайс засмеялась. Ну прямо как маленькая девочка.
— Конечно, заклинания — это детская игра. Но иногда и самые простые вещи дают блестящие результаты, не так ли?
Эмилиус прокашлялся.
— Я не уверен, что понял правильно, — отважно заявил он. — Может, я это путаю с…
Мисс Прайс засмеялась громче.
— О, интрасубстанционное передвижение нельзя спутать ни с чем!
Казалось, разговор ее забавлял.
— Да, — признался Эмилиус. — Полагаю, что нельзя.
— Если только не… — начала вдруг мисс Прайс, устремляя взгляд вдаль, — если вы не имеете в виду…
— Да, — добавил Эмилиус поспешно, — именно это я и имел в виду.
— Что? — изумленно спросила мисс Прайс.
— То, с чем я это путаю.
— С чем?
— Ну… — Эмилиус заколебался. — С тем, что вы собирались сказать.
— Но интрасубстанционное передвижение — это совсем другое! — Похоже, мисс Прайс была озадачена.
— Да, конечно! — признал Эмилиус. — Это совершенно другое! Но все равно…
— Видите ли, интрасубстанционное передвижение — это то, что заставляет пару башмаков ходить без помощи ног.
— Разумеется, — с облегчением согласился Эмилиус. — Башмаки. Именно это.
— Или когда одежда встает и садится.
— Само собой, — пробормотал Эмилиус, но голос его звучал не слишком уверенно.
— Конечно! — воскликнула мисс Прайс с энтузиазмом. — Самые лучшие результаты получаются, когда стираешь различия! — Она рассмеялась от восторга. — Просто изумительно, чего можно добиться, если стирать различия!
— Еще бы! — согласился Эмилиус и нервно хихикнул.
— Правда, простыни для этого использовать нельзя, — заметила мисс Прайс.
— Да, простыни совершенно не годятся.
— Это должна быть обязательно одежда. Или что-то, чему можно придать такую форму, словно внутри человек.
— Естественно, — со знанием дела кивнул Эмилиус.
Поначалу мисс Прайс была обеспокоена тем, что Эмилиус загостится у нее слишком долго, и потратила немало усилий, чтобы объяснить ему, от чего будет зависеть продолжительность визита. Но когда Эмилиус начал осваиваться, ей стало невыразимо грустно думать о его отъезде. Эмилиус, хотя и был доволен жизнью в доме мисс Прайс, все же немного беспокоился из-за пожара в Лондоне и опасался, что могут пострадать его вещи, оставшиеся в Чипплгейте. Кроме того, он говорил, что обязан в связи со смертью тети заняться сбором необходимых бумаг для получения наследства.
— Я всегда смогу навестить вас, — уверял он. — Вам для этого только надо приехать и забрать меня.
Однако мисс Прайс не одобряла эту идею.
— Либо одно, либо другое, — говорила она. — Нельзя жить сразу в двух столетиях. Жизнь должна быть благоустроенной. Думаю, самым мудрым для вас будет бросить лондонское хозяйство и обустроиться в тетином доме в Пеппериндж-Ай. Мы будем иногда ходить туда. Нам будет приятно думать, что вы там живете. Будет казаться, что вы не так уж далеко.
Эмилиус задумался.
— Это довольно большой земельный участок, — сказал он наконец, но голос его при этом был отчего-то печальным.
Кери успокоила его:
— Мы часто будем ходить туда. Мы будем сидеть на камнях, которые когда-то составляли пол гостиной, около того места, где располагался камин… И мы будем знать, что вы где-то рядом…
Эмилиус поднял глаза:
— Я бы очень хотел, чтобы вы увидели этот дом таким, каким он был при моей жизни.
Кери повернулась к мисс Прайс.
— Не могли бы мы съездить всего один раз? — робко спросила она.
Мисс Прайс поджала губы:
— Все начинается именно с «одного раза»! Кери, твой «один раз» уже был, и в результате нам придется лететь еще один раз, чтобы доставить мистера Джонса обратно.
— Скажите, если мы пообещаем не оставаться в прошлом больше минуты, если только доставим мистера Джонса — и сразу обратно, вы позволите нам взглянуть на дом его тети?
Эмилиус посмотрел на мисс Прайс, затем перевел печальный взгляд на лужайку.
— Не в этом дело! — смущенно ответила мисс Прайс. — Я сама была бы счастлива навестить мистера Джонса, в особенности в его милом домике, но…
— Что? — не поняла Кери.
— Я отвечаю за вас, дети. Невозможно предугадать, что произойдет во время путешествия.
— Ну, едва ли это можно считать далеким путешествием, — рассудительно заметила Кери. — Ведь Пеппериндж-Ай всего в двух милях отсюда.
— Я знаю, Кери, — ответила мисс Прайс. — Но, если ты помнишь, на берегу необитаемого острова мы тоже собирались провести «тихий» денек!
— Но ведь это оказался не необитаемый остров! Там жили людоеды. Это совсем другое дело! Симпатичный домик тети мистера Джонса в Пеппериндж-Ай…
— Если бы вы приехали хотя бы один раз, — перебил Эмилиус, — скажем, через неделю после меня, и только посмотрели… То потом вы могли бы приезжать ко мне мысленно…
— Мысленно? — подозрительно переспросила мисс Прайс.
— Я имею в виду, что, если бы вы приходили на развалины, мы могли бы думать друг о друге, — объяснил Эмилиус.
Мисс Прайс сидела молча. Дети никак не могли понять выражение ее лица. Наконец она проговорила:
— Ей-богу, я не люблю летать. Это противоестественно.
— А как же метла? — поинтересовалась Кери.
— Метла — это совсем другое, — возразила мисс Прайс. — Это принято. Ведьмы всегда летают на метлах. — Она остановилась. — Не знаю, как это лучше сказать, но нам не уйти от того, что мистер Джонс давно умер и покоится на кладбище.
Эмилиус угрюмо уставился на траву, не пытаясь отрицать сказанного.
— Я вовсе не виню его в этом, — продолжала мисс Прайс. — Все мы рано или поздно там будем. Но мне кажется противоестественным поощрять привязанности к давно умершему человеку.
Некоторое время все стояли молча, затем Эмилиус вздохнул.
