Да и как было устоять перед таким подарком! Камни искрились так, будто внутри стреляли берёзовые поленья в полыхающей печи, сверкали, как застрявшие в парном молоке наконечники солнечных стрел, казалось, сотни выстрелов неведомых орудий разрывали прозрачность нетающего льда.
Никогда никто в селении не владел подобным богатством.
«Но зачем оно мне, – подумал Тимофей, – если любимую не увижу более?»
Взял парень камешек маленький с солнечным волосом внутри, от остальных отвернулся и пошёл к родному дому через дремучий лес.
Ноги вновь привели к избушке ведьмы.
– Что делать, не знаю? – промолвил бедняга.
– Ладно, расскажу тебе главный секрет твоей красавы. Гребень у неё не простой, а волшебный. Вот если сумеешь его у девушки забрать и спрятать, сама за ним к тебе придёт да с тобой и останется.
Еле Тимоха утра дождался. Побежал к озеру спозаранку.
Сквозь листву ивы увидел берегиню на прежнем месте. На глаза не показался, издали наблюдал.
«Как же гребень-то у неё выманить? Отвлечь чем-то надо».
Взял птичку-невеличку, набросил на неё сеть и камешками мелкими придавил вокруг. Бьётся птаха в кустах, щебечет, а вылететь не может.
Девушка услышала жалобное щебетанье, гребень на землю положила, побежала невольницу вызволять. А Тимофей схватил добычу и бегом в деревню.
Сел у окошка, ждёт Настеньку. А её всё нет и нет. Испугался, вновь к озеру побежал.
Печальная картина предстала его взору: на краю обмелевшего лесного озерца лежала несчастная девушка и уже не дышала. А вода всё убывала и убывала прямо на глазах. Закричал Тимофей от боли, зарыдал так, что деревья закачались.
Из горы появился Змей в человечьем обличье, спросил сурово:
– Что же ты натворил, убивец? Беду какую накликал!
Парень оторопел, не знает, что и сказать.
– Не ведьма ли тебя научила такую подлость сотворить?
Кивнул влюблённый, слова в горле застряли.
– А знаешь ли ты, что ведьма не простая? Служит она великой Моране, которая затеяла извести род людской на уральских землях. Если не будут берегини волосы свои солнечные причёсывать у водоёма лесного золотым гребнем, волшебное озеро высохнет, а за ним и реки окрестные станут мелководными. Земля оскудеет. И зверь, и птица повыведутся. Народ уйдёт из этих мест. А Морана заморозит на веки вечные благословенный Рифей. Никто и никогда не увидит богатства его несметные, красоту его рек и гор, озёр и лесов. Умрёт земля. И на её месте появится новая Навь.
– А Настя-то почему умерла? Что с ней случилось?
– Не может берегиня долго без воды прожить. Волшебный гребень всегда при ней должен быть. Погубил ты любовь свою на веки вечные. Ждёт её теперь, любушку, всадник на пригорке, чтобы увезти в царство Мораны.
И точно: у берёз увидел Тимофей страшного всадника. Огненный волк с соколиными крыльями на серебряном коне с золотистой гривой ожидал девицу, чтобы препроводить её в Навь. Пришла пора прощаться. Поднял Тимофей на руки свою любимую и отдал перевозчику в небытие.
– Неси гребень! – приказал Хозяин гор. – Поторопись, может быть, успеем спасти Рифей.
– Со мной он, – тихо ответил парень и отдал добычу Змею.
Через минуту уже другая берегиня расчёсывала свои льняные волосы в тени ив. Озеро стало наполняться живой водой, как по мановению волшебной палочки.
Глянул Тимофей издали: «Как похожа на Настю!» Но пригляделся внимательно: нет. Похожа-то, похожа, но не та. И глаза не те, и во всём чужая.
«Потерял Настю, любовь потерял, всё пропало – нет жизни!»
Понурясь, пошёл Тимофей к дому. Но задержался там недолго. Собрал вещи, камешек, памятку о Насте, прихватил, попрощался с родителями да и ушёл куда глаза глядят. Сказывали, что опять воевать отправился в надежде, что смерть излечит его от тоски-печали и попадёт он тоже в Навь, где поселилась душа любимой. А хрусталь с льняными нитями, волосами берегини, остался на земле Рифея. Сверкают золотники искрами солнечного огня внутри прозрачного камня, зажигают Любовь в сердцах молодых.
Далеко-далеко, на небесах, куда нам пока нет дороги, молит о счастье подданных Уральских гор прекрасная берегиня.
На бескрайней земле, там, где идёт бой светлых сил со злом, помогает победе Добра невидимый отважный воин. И так будет всегда.
Живёт Рифей.
Казенный город
Там, где средь высоких гор несёт свои быстрые воды красавица Усьва, в краю водопадов и сверкающих драгоценных камней спрятан таинственный Каменный город.
Замерли в гнетущей тишине изъеденные временем руины домов, узкие проходы между нависающими глыбами лишь слегка напоминают улицы древнего города. Камни-стены в обрамлении бескрайнего неба то чернеют, то искрятся золотистым отсветом, то переходят в глубокий сиреневый, то благородной патиной проступают сквозь мрак серого, переходящего в синеву.
На плоских плато-крышах растут деревья, иные – осыпая всё вокруг золотисто-оранжевыми листьями осенью, другие – радуя глаз пышной хвоей круглый год.
Но ни ручейка, ни подземного источника, только снег зимой да дождь осенью и весной приносят драгоценную влагу в Каменный город. Прячутся капли под камнем, сохраняют себя для продолжения жизни растений. Но камни сдвигаются всё теснее, и живое отступает.
Давным-давно так повелось. Лишь эхо гуляет по узким улочкам, вороша листья, как прошедшие годы, пустые глазницы перекошенных окон сопровождают ненароком зашедшего путника взглядом вечности, на продуваемых ветрами площадях чувствуешь себя затерянным во времени.
Вот и Егорка, щуплый деревенский парнишка, растерялся, когда вдруг вышел из леса на открытое плато. «Как же так, вроде и недалеко ушёл от поселенья, а место незнакомое, горное, страшное!»
Парень горы увидел недавно. До приезда на Урал жил себе да жил с родителями в деревне среди русских равнин, но судьба не спрашивает. Нанялись его родители на строительство дороги в Пермской губернии, вот и пришлось ехать с ними: есть-пить надо. А земли у родителей на старом месте не было, нанимались к богатым сельчанам за скудную плату. Терять-то нечего было.
Захотелось лучше жить – значит, надо ехать. Поселились в рабочем посёлке у дороги, стали строителями. Егорка на подсобных работах пристроился с такими же, как он, ребятами. Вот те и сманили его в лес – всё последнее время поселковые увлечены были поисками кладов, с тех пор, как один из рабочих принёс горшок с диковинными монетами. Сказывали: в лесу нашёл, под корягой, но правда ли, нет, молчит добытчик.
