Разница между нашими врачами и зарубежными в этом случае только в том, что наши, как они часто шутят, пишут историю болезни «для прокурора»; а за границей как огня боятся юристов, которые норовят содрать с них три шкуры и лишить лицензии за малейшее отступление от предписанных стандартов лечения. В любом случае почти ничего не мешает им перестраховаться, разве что только повышенное чувство ответственности за будущее здоровье этого конкретного пациента и всего человечества в целом, которому грозит антибиотиковая зима. Но что значит «человечество в целом», когда ему противостоят две конкретные вещи: во-первых, вот прямо сейчас перед тобой просящие глаза матери, этой милой молодой женщины, проявляющей заботу о своем ребенке и своей семье, и во-вторых, во вполне обозримом будущем – опасность малоприятных разборок с официальными органами. Разорвать этот порочный круг можем только мы сами – сознательные родители, бабушки и дедушки.
На данный момент бактерии, резистентные к лекарствам, заражают в США не менее двух миллионов человек в год, из которых 23 000 умирают. В 2014 году Всемирная организация здравоохранения предупредила, что подобные заражения происходят по всему миру, и резистентные к лекарствам штаммы многих болезней появляются быстрее, чем успевают разработать новые антибиотики для борьбы с ними. Проблема усугубляется еще и тем, что многие фармацевтические компании просто перестали работать над новыми антибиотиками, чтобы сосредоточиться на других, более доходных видах лекарств.
Вообще иногда бывает просто удивительно, как мы проявляем беспечность в серьезном деле и становимся излишне придирчивыми в другом – понятном и доказанном. Нас не сильно впечатляют удаленные последствия воздействия антибиотиков, возможная резистентность к ним в нашем недалеком будущем, вызванная их избыточным применением сегодня; то, что мы можем скоро остаться беззащитными против грозных инфекций. При этом мы продолжаем противиться доказанному способу защиты детей, такому, как вакцинопрофилактика.
Ума не приложу, почему Интернет лет пятнадцать назад охватила буквально эпидемия страшилок про связь прививок и аутизма, в результате чего до сих прививки поливают грязью. А ведь начало положила одна статья доктора Эндрю Уэйкфилда в далеком 1998 году, не опиравшаяся ни на статистические данные, ни на научные стандарты проведения исследований, предполагающие обязательную контрольную группу. Оно было опровергнуто много раз в по всему миру – в датском, финском и многих других масштабных исследованиях.
Избыточное применение антибиотиков и отказ фармацевтических фирм от новых разработок в пользу более доходных лекарств грозит «антибиотиковой зимой».
Резистентные к лекарствам штаммы многих болезней появляются быстрее, чем новые антибиотики для борьбы с ними.
В 2004 году самый авторитетный международный медицинский журнал Lancet поместил статью, доказывающую, что доктор Уэйкфилд фальсифицировал факты, выбрав только те, что подтверждали его сенсационную гипотезу. В следующем году был помещен обзор 31 исследования и анализ беспрецедентного количества детей, 10 млн (!), в котором не было обнаружено связи между аутизмом и прививками. И еще раз, уже недавно, в 2012 году, было проведено 27 строго научных исследований с участием 14 700 000 детей (!) – и снова с тем же отрицательным результатом. Ноль научных подтверждений, а в благоразумной Америке каждый четвертый родитель по-прежнему верит, что некоторые прививки вызывают у детей аутизм, а 1,8 % родителей отказываются от них по религиозным или мировоззренческим соображениям.
Все бы ничего, если бы не цифры, которыми владеют врачи, настаивающие на массовой вакцинации. Что им делать со свом знанием и как не настаивать, если медицинская статистика неумолимо свидетельствует, что прививка дает возможность выжить миллионам детей, которые в противном случае умрут. Да, умрут. Например, до вакцинации в 1980 году было зарегистрировано 2,6 млн смертей от кори. В 2000 году 72 % детей были от нее привиты, и смертей стало в 5 раз меньше. В 2012 году прививками были защищены еще больше детей, 84 %. И смертность упала до 122 тыс. Все равно очень много, но сравните – 2,6 млн до и 0,1 млн при массовой вакцинации.
Кто-то не делает прививки своему ребенку от беспечности, думая, авось, пронесет. Такие родители иногда спохватываются, когда ребенку уже 9 лет, а в школу записать забыли. Но если кто начинает с умным видом говорить о вреде вакцинации, то, честное слово, хочется прибить. Возможно потому, что по работе много общаюсь с врачами и читаю много профессиональной литературы на эту тему.
Чтобы быть объективной и сказать несколько слов в защиту другой стороны, упомяну о прививке от краснухи. Само по себе заболевание в детском возрасте не тяжелое, а вот беременной женщине может стоить очень дорого – здоровья ее малыша. Именно потому, что дети легко переносят краснуху, иногда она вообще не диагностируется, и только специальный тест на титр антител может выявить, что человек уже защищен от этой инфекции. У 85 % детей этот тест положительный, поэтому прививка им оказывается не нужна.
Уделила так много места прививкам, потому что они в случае некоторых болезней – единственный способ их избежать и остаться в живых. В других случаях – это способ избежать проблем, когда ребенок вырастет, чтобы, например, ветрянка, перенесенная в детстве, не аукнулась во взрослом возрасте опоясывающим лишаем – очень болезненным неврологическим заболеванием.
Прививки могут защитить не только детей, но и взрослых от серьезных и иногда смертельных недугов. Сейчас есть недорогие и безвредные противоядия – вакцины против папилломавируса человека, гриппа, пневмонии и опоясывающего лишая. Даже этого небольшого набора прививок, скорее всего, достаточно, чтобы заметно снизить количество инфекционных заболеваний в зрелом возрасте.
Теперь несколько слов о гипертонии, простатите и инсульте. Вы подумали, что мы перешли к болезням пожилых? Нет, мы продолжаем разговор о детских болезнях. До XXI века врачи даже не слышали, что у ребенка 10 лет может быть инсульт, а теперь на 100 тыс. детей старше 10 лет фиксируется 7 случаев инсульта. Сосудистые и эндокринные нарушения привели к тому, что воспаление предстательной железы встречается у мальчиков. А я ведь тоже думала, что простатит и аденома простаты – возрастная болезнь, настигающая мужчин за 60. Как снизить ее вероятность в зрелом возрасте – см. на с. 183.
Таким образом, трудно не заметить, что проблем и болезней в юном возрасте не меньше, чем в зрелом. Не стоит особенно беспокоиться о том, что именно в старости настигнут все заболевания, известные по МКБ-10, – это такая международная медицинская классификация болезней, в которой в виде особого цифрового шифра закодированы все мыслимые болезненные состояния человечества. Например, под латинской буквой I и номерами 20–25 закодирована ишемическая болезнь сердца. Многие, кто лежал когда-нибудь в кардиологическом отделении, найдут у себя в выписном эпикризе I20, что значит стенокардия [грудная жаба]. Да, есть у медицинских работников свой тайный язык, непонятный людям без медицинского образования. Но всегда ли нам надо его понимать? Когда врачи хотят сказать друг другу на своем тайном медицинском языке: «Не влюбился ли ты?», они могут подмигнуть или толкнуть в бок и назвать код соответствующего состояния. Да, это состояние влюбленности тоже есть в перечне медицинской классификации болезней. Вывод: любви, как и болезням, все возрасты покорны.
