– Так возвращайся.
– Ни за что!
Они еще немного поболтали, и Мира, дав обещание приехать в гости, закончила сеанс связи.
– Какой же урод, – сокрушенно проговорила госпожа Салихова, имея в виду, конечно же, не Рамзеса. – А я набитая дура!
Мира залпом выпила виски. Но тут же налила себе еще. Со стаканом отправилась на кухню, чтобы съесть что-нибудь существенного.
«А что, если врала она? Ира-Аэлита? – подумала вдруг она. – И Рамзес с ее слов судит об Антоне? Он совершенно не похож на пьяницу и наркомана…»
– Вот опять, – застонала Мира. – Опять я нахожу оправдание мужику, который мною воспользовался! – Она открыла холодильник, обозрела полки и проворчала: – И разговариваю сама с собой, как выжившая из ума старая дева.
Хлопнув дверкой холодильника, она плюхнулась на стул и снова принялась за виски. Что съесть эдакого, Мира так и не придумала.
Когда стакан опустел, а в голове зашумело, по квартире разнесся звонок. Мира двинулась в прихожую, чтобы открыть дверь. Ее заметно качало.
– Да вы издеваетесь? – воскликнула она, увидев в глазок старшего оперуполномоченного Назаркина. Но поскольку у нее была супердверь, Хоббит реплики не услышал. Пришлось повторить вопрос, отворив дверь.
– Добрый вечер, Мира Васильевна.
– Я же сказала, если возникнут еще вопросы, звоните моему адвокату.
– Но я хочу поговорить с вами.
– А мне плевать, чего вы там хотите! – и попыталась закрыть дверь, но Назаркин ловко сунул ногу в уменьшающуюся щель между ней и косяком. – Беспределите, гражданин начальник? – сощурилась Мира.
– Из уст красивой женщины «феня» звучит особенно неприятно, поэтому я попросил бы вас перейти на нормальный язык. Тем более он у нас великий и могучий.
– Что вам надо? – Но за «красивую» спасибо, хихикнула про себя пьяненькая Мира.
– Позвольте, я войду?
– Не позволяю. И уведомляю вас, что собираюсь звонить адвокату.
– Дайте мне пять минут. Потом делайте, что хотите.
Если бы сейчас перед ней стоял Богомол, Мира не колебалась бы. Но Хоббит ей был симпатичен. И он выглядел таким измотанным. А на свитере свежие пятна от кетчупа, наверняка на бегу перекусывал хот-догом. И она дала слабину:
– Ладно, заходите.
А впустив Назаркина в дом, спросила:
– Хотите чаю?
– Очень.
– Тогда пойдемте на кухню.
Она все еще была пьяной, но уже не качалась. Мира умела брать себя в руки.
– О чем вы хотели поговорить? – поинтересовалась она, включив чайник.
– Спасибо, что вы все же сказали нам о том, что Антон – это звезда девяностых Марк Антоний. Это нам очень помогло.
– Серьезно? – Мира достала коробку с чаем, отметила, что в ней осталось всего пять пакетиков. – Чем?
– Мы смогли выяснить его фамилию, Панкратов, адрес по прописке и прочие данные.
– Если б я знала, что это так важно, сообщила бы раньше.
– Нет, не сообщили бы. Ведь вы сутки укрывали его в этой квартире.
– Зря я вас впустила, – вздохнула госпожа Салихова.
– Вас с ним видели ранним утром, когда вы из такси выбирались. Я с бабулей с первого этажа сейчас познакомился. Именно она меня в подъезд впустила. А у старушки бессонница, и она пост возле окна занимает с рассветом. То есть вы привезли Антона к себе. И, скорее всего, оставили на ночь. Но когда мы приехали с коллегой за вами, уже на следующий день после обеда, в квартире Антона не было. Выходит, вы укрывали его сутки. Почему? Вы давно в близких отношениях? С каких пор? С тех, когда Антон Панкратов был звездой? Или ваша любовь, если можно так выразиться, первой свежести?
– Прошло уже три минуты, так что чай вы не успеете попить, увы.
– Мира Васильевна, прошу вас, поговорите со мной откровенно. Я на вашей стороне.
Но госпожа Салихова не могла рассказать правды. Хотела, но…
Ей было стыдно!
– Почему вы его защищаете?
Не его – себя. От позора.
– Вы же себя подставляете! Да, у вас есть деньги и ушлый адвокат, но соучастие в убийстве – тяжкое преступление. И не таких, как говорится, наказывали.
– Соучастие? – переспросила Мира. И на автомате заварила два пакетика чая. – Что-то я вас не понимаю. Еще минуту назад вы предъявляли мне укрывательство.
– Я ничего вам не предъявлял. Всего лишь пытался добиться откровенности.
– Мне вам сказать нечего.
– Вы знали его жену? Девочкам из «Силы духа», «сестрам», Антон рассказывал всякие страсти о том, как супруга его преследовала, но вы должны знать, что это все вранье.
– Откуда? Я не видела Антона двадцать лет. Для меня было удивительным то, что в мой центр заявился Марк Антоний. Я понятия не имела, что он женат. Узнала от него. Но я вам обо всем этом уже рассказала на первом допросе.
– То есть с Ириной вы знакомы не были?
– Я даже не знаю, как она выглядит.
– Я вам сейчас покажу. – Назаркин сунул руку во внутренний карман своей ветровки и достал дешевенький смартфон. Пробежавшись пальцами по экрану, протянул аппарат Мире.
С фото, похожего на паспортное, на нее смотрела приятная женщина. Лицо круглое, глаза огромные, а ротик маленький, как у гейши. На голове буйство кудрей и нелепая заколка.
– Совсем не похожа на домашнего тирана, – заметила Мира. – Вы связались с ней?
– Попытались.
– И что же?
– Я вам сейчас еще одну фотографию покажу. Позвольте? – Она передала ему смартфон, и Назаркин перелистнул страницу. – Вот, пожалуйста.
Госпожа Салихова глянула на экран и отпрянула. Она увидела мертвую женщину, лежащую на полу в луже собственной крови. У нее была пробита голова и изранено тело.
– Кто это?
– Супруга Антона Панкратова по имени Аэлита. Ее труп мы обнаружили сегодня в их общей квартире. Женщину убили два дня назад.
Мира сглотнула.
– Это сделал Антон?
– Я в этом уверен. И вот теперь вопрос: помогали ли вы ему? И если да, то в чем. Надеюсь, что вы только предоставили ему убежище. Но мой коллега Комаров рассматривает вас как соучастницу.
Назаркин пристально посмотрел на Миру.
– Что ж вы молчите, госпожа Салихова?
– Меня тошнит, – выкрикнула она и кинулась к раковине. Ее вырвало. Очистив желудок и немного взяв себя в руки, Мира уселась напротив Назаркина, поставила перед ним чай и начала «колоться».
Глава 9
Она знала, где находится.
