Притворяясь спящей, Лора фиксировала все, что умудрялась рассмотреть через полуоткрытые веки.
Из квартиры Мансур вынес ее в чемодане.
Да, да, именно так!
Почти как Урри Электроника.
У них был огромный чемодан, с которым они путешествовали. Размером с коробку из-под посудомоечной машины, только уже. Как-то ради смеха Лора забралась в него, Мансур застегнул молнию и пошутил, что теперь можно не тратиться на два билета, а миниатюрную жену сдавать в багаж.
И вот наступил момент, когда чемодан пригодился. В нем Мансур перенес Лору в машину и провез какое-то расстояние. Потом освободил ее – она кричала и просила выпустить ее, это было очень страшно – находиться в закрытой коробке, – и уложил на сиденье. Она сделала вид, что уснула. Но ни на миг не задремала, хотя это было сложно – сознание так и норовило ускользнуть. Когда они въехали на проселочную дорогу, Лора поняла, что ее везут в деревню, где находится бабушкин дом, в котором она собиралась сжигать их супружеское ложе. Если б она знала, что так все просто, подремала бы, чтоб набраться сил.
Припарковавшись возле покосившейся избушки, Мансур вышел из машины. Перед этим бросил взгляд на жену. Ее запястья и щиколотки были обмотаны скотчем (клейкая лента казалась Мансуру надежнее капроновых колготок, ее не развяжешь), и она вроде бы спала, но он все равно вытащил ключ из замка зажигания…
Сволочь!
Муж вернулся за Лорой минут через двадцать. На улице не было ни души, и Мансур перенес ее в дом на руках. Уложил на пропахшую сыростью постель. Сыростью пах весь дом. А еще пылью и мышами. И был холодным. Прежде чем селиться здесь, требовалось хорошенько протопить, просушить и вымыть.
– Пить хочешь? – спросил Мансур. Лора кивнула.
– Сейчас принесу. А вот о еде я не подумал. Придется поголодать.
Он ушел, но вернулся спустя минуту. В руке литровая бутылка воды, но не полная. Открутив крышку, поднес ее к губам Лоры. Она принялась жадно пить.
– Хватит, не выдуй всю, это тебе до завтра.
– Если больше нет, можно на колодце набрать.
– Мне тут лужи мочи не нужны. Так что пей понемногу. – Он вытащил из кармана куртки моток веревки. – Я сейчас привяжу тебя к кровати. Мне нужно подумать, как организовать все лучшим образом. И купить какие-то вещи: цепь, ночной горшок, влажные салфетки, зубной порошок…
– Цепь? – переспросила Лора.
– Да. Ее в первую очередь. Ты будешь сидеть на цепи. Потому что лежать связанной не вариант. Ты начнешь ходить под себя, вонять… – Он передернулся. – А сейчас я привяжу твои руки и ноги к спинкам. Хорошо, что спинки тут не такие, как на нашей кровати. – Да уж, тут железные, с шишечками. – Я не зверь, поэтому скотч уберу и руки по отдельности зафиксирую. Чтоб ты смогла левой взять бутылку, когда жажда начнет мучить.
Она уже не пыталась вразумить Мансура. Ждала только момента, когда он оставит ее одну.
– Ну, вот и все, – сообщил муж, сначала убрав скотч, затем обмотав конечности Лоры веревкой и закрепив ее.
Он встал. Глянув на жену сверху вниз, с сожалением проговорил:
– Трахнул бы тебя еще разок, да надо возвращаться в Москву.
Лора закрыла глаза.
«Уйди, скорее уйди», – повторяла она как мантру…
А когда разлепила веки, Мансура в комнате уже не было.
* * *
Два часа она потратила на то, чтобы высвободиться. Но ей так и не удалось это сделать.
О том, сколько точно времени провела в беспочвенных попытках, Лора узнала благодаря радио. В бабушкином доме оно имелось. Мансур зачем-то включил его, и радио работало, пусть и тихо. Висел радиоприемник на стене и издавал какое-то бормотание, которого Лора сначала не разбирала. Потом прислушалась и стала различать звуки. Вот ведущий что-то говорит, вот включают музыку, вот пошла реклама, вот точное время передают. Как она поняла, на канале это делали каждые пятнадцать минут. Пикнуло восемь раз, и Лора сделала вывод, что прошло два часа.
– Ничего, у меня вся ночь впереди, – подбодрила себя она. Затем взяла бутылку, в которой воды осталось на три глотка, и промочила горло.
Лора уже раз сходила под себя, и собиралась это сделать вновь, но оттягивала момент. Пока можно терпеть, она будет терпеть.
Едва она перестала двигаться, как стала замерзать. Дом выстудился. Была бы жива бабушка, она протопила бы его. И помещение наполнилось бы теплом, уютом и едва уловимым березовым запахом. Девочкой Лора проводила тут почти все каникулы. Дружила с деревенской ребятней (это они научили ее воровать в оградах яблоки и есть их еще зелеными). А с соседским мальчишкой, Колькой Сорокиным, Лора даже целовалась. Сначала он был ее самым заклятым врагом, а спустя годы стал женихом. Они по деревне за ручку ходили в двенадцать лет и всем сообщали о том, что поженятся. Но до свадьбы дело не дошло. Колька на исходе лета подхватил вшей, и Лора его разлюбила.
Вспомнив о Сорокине, она подскочила. В период их вражды Лора отобрала у Кольки перочинный ножичек. Крохотный, размером с палец, но даже если таким в ногу ткнуть, очень больно. Вот Лора и отвоевала его в драке. Она была маленькой, а Колька еще меньше. Но она победила наверняка лишь потому, что он ей поддался.
Выбрасывать трофей Лора не стала. Как и оставлять при себе – либо Колька отвоюет обратно, либо бабушка отберет. И спрятала его в кровать. В ту самую, на которой сейчас лежала.
Радио пикнуло еще раз. Еще четверть часа истекло…
Лора дотянулась до второго с краю столбика в спинке кровати. Его, как и остальные, венчал шар. Лора сняла его. Столбики были полыми. И внутрь она в детстве чего только не засовывала. Как-то, будучи совсем крохой, затолкала фарш, думая, что он превратится в колбасу. Но измельченное сырое мясо просто-напросто протухло и наполнило дом смрадом. Бабушка не понимала, откуда вонь. Думала, где-то сдохла крыса. А внучка, как партизан, молчала о том, что решила наладить производство колбас на дому, но потерпела фиаско.
Сняв шарик со столбика, Лора опустила в него указательный палец. Ага! Ее трофей на месте. Нож Кольки Сорокина ждал своего часа чуть ли не тридцать лет.
Не с первой попытки, но Лора его достала. И когда он упал в ее ладонь, поржавевший, маленький… Такой маленький, что даже ее мизинец больше… Лора едва не расплакалась от счастья.
Но достать полдела. Его еще и открыть надо.
На это ушло еще пятнадцать минут. Когда лезвие все же вылезло, Лора начала пилить веревку – нож поржавел и затупился и не мог ее рассечь.
– Ура! – в голос закричала Лора, когда путы ослабли. Она высвободила только одну руку, но начало положено, дальше будет легче.
Вдруг она услышала стук в окно. Перепугалась так, что порезалась.
Лора решила, что это Мансур вернулся, и стала прятать нож. Хотела назад в столбик, но пальцы не слушались, и она уронила его.
