– Здравствуйте, Стивен, как вы поживаете?
– Прекрасно, – отозвался он, тут же напрягаясь и чувствуя, как по спине, вдоль позвоночника, пробегают мурашки.
– У меня появилось дело для вас. Задача довольно непростая, но, думаю, вам под силу с ней справиться. Я уже обращался с этим вопросом к другим специалистам, но, к сожалению, удовлетворительного результата не получил. Вернее будет сказать, дело застопорилось на середине. Особой сложности в плане использования технологий оно не представляет, но сработать нужно будет чисто и аккуратно. Как вы это умеете. Могу я на вас рассчитывать?
Больше всего на свете Стивену сейчас хотелось бы буркнуть: «Я занят, ничем не могу помочь». Но он уже слишком давно крутился в этом бизнесе, чтобы понимать: отказ такому человеку чреват не просто потерей репутации. Не потрафишь ему – и очень скоро окажется, что твоему судну по неизвестным причинам закрыт вход во все крупнейшие мировые порты, что постоянные заказчики обходят тебя молчанием и обращаются к другим, что у организаций, обеспечивающих государственную безопасность сразу нескольких стран, вдруг появились к тебе вопросы. Всплывут подробности каких-нибудь прошлых экспедиций или что-нибудь еще в таком же роде. Именно поэтому Стивен, поморщившись, словно от боли, и по привычке запустив пальцы в седеющие волосы, обреченно спросил:
– А о чем идет речь?
– Дорогой мой, вы же не ждете, что я стану обсуждать подробности заказа по телефону. Могу лишь сказать, что отправиться вам придется в Тихий океан, в район Соломоновых островов. Это не слишком нарушит ваши планы?
– Нет, нет, это меня вполне устраивает, – упавшим голосом отозвался Стивен. – В таком случае, где мы могли бы встретиться и обсудить детали?
– Вы вроде бы через два дня должны прибыть в Норвегию, порт Тронхейм, – предположили на другом конце линии.
И Стивен снова с досадой вцепился в волосы пальцами. Откуда ему это известно?
– Все верно, – ответил он.
– Отлично. К этому времени туда прилетит мой человек, он с вами свяжется. Надеюсь, вы все обсудите и придете к взаимопониманию. В расходах не стесняйтесь, я очень заинтересован в заказе. Удачи вам!
После этого мягкого напутствия в трубке раздались гудки. Стивен готов был в ярости запустить телефоном в стену, но сдержался – слишком хорошо он научился владеть собой за долгие годы. Совершенно незачем было давать понять команде, что новый заказ, каким бы он там ни был, вызывает у него подобные эмоции. Нужно держаться уверенно, всем своим видом внушая подчиненным, что ничего особенного в предстоящей операции нет – только так и можно сохранить свой авторитет и заставить людей тебя слушаться.
Посидев несколько минут на койке и собравшись с мыслями, Стивен сунул ноги в ботинки, набросил красно-синюю парку и вышел из каюты, чтобы найти Майкла. Нужно было предупредить его, что в ближайшее время им предстоит путешествие в южные широты. Пусть сразу по прибытии в порт займется необходимыми приготовлениями.
Дмитрий
Ночью шел дождь, а солнце с самого рассвета принялось шпарить, как заведенное. И вся влага с земли, с насыщенно-зеленых мясистых листьев, с белого, как зубной порошок, песка, испаряясь, словно зависала в жарком морском воздухе. Горячий пар окутывал все тело, кожа была липкой от пота, дышать было трудно. Дмитрий жил и работал здесь, на Соломоновых островах, на крупнейшем острове архипелага – Гуадалканале, уже больше двух лет, но до сих пор не мог понять, полностью ли привык к местному климату. Хотя нельзя сказать, чтобы эти климатические условия были самыми суровыми, в которых ему приходилось когда-либо бывать. Жара и влажность, разумеется, несколько осложняли жизнь, но, сказать по правде, справляться с погодными условиями в тундре или в горах на Алтае было куда сложнее.
Еще труднее, чем с климатом, было свыкнуться с местной природой. Каждый раз, выходя на утреннюю пробежку, Дмитрий не мог избавиться от ощущения, что каким-то образом попал прямиком на разворот туристического буклета, рекламирующего прелести тропического отдыха. Причудливо изогнутая береговая линия уходила далеко к горизонту. Справа лениво катил тяжелые волны Тихий океан. Вода под солнечными лучами была словно раскрашена широкими полосами то синего, то бирюзового, то бледно-голубого цвета. Солнце, отражаясь в ней, щедро рассыпало по волнам золотые и серебряные искры, так что глазам было больно смотреть и приходилось щуриться. Волны медленно катились к берегу, сердито взвивались, оседали кудрявой пеной и, шипя, выплескивались на белоснежный песок.
Слева от пляжа шелестели крупными листьями пальмы – порой высокие, уходящие толстыми, покрытыми серой корой стволами куда-то под облака, порой низкие, приземистые, кончиками листьев подметавшие землю. Среди деревьев виднелись домики местных жителей – все как один построенные на высоких сваях. Цунами здесь боялись как чумы, даже в тех частях Соломоновых островов, которым подобная опасность и вовсе не угрожала. Островерхие крыши с чуть более пологими по бокам скатами, крошечные веранды, на перилах которых сушились яркие рваные тряпки, перевернутые кверху дном деревянные лодки, старые снасти, кучи разноцветного мусора в кустах. Вот такой пейзаж Дмитрий видел каждое утро на протяжении почти двух лет.
Навстречу ему попалась высокая женщина, которая волокла за собой огромный матерчатый мешок – должно быть, шла в центр, на рынок. И Дмитрий в который раз про себя отметил удивительную особенность местных жителей: их кожа была теплого темного оттенка, а курчавые волосы – светлыми, рыжевато-золотистыми. Странный, нигде больше им не виданный, но по-своему привлекательный контраст. За цветистую юбку женщины цеплялся ребенок – шоколадного цвета мальчишка лет пяти, в одних кое-как натянутых выгоревших шортах и с пышным облачком рыжих волос вокруг головы.
– Zap maan, – протяжно произнесла женщина на местном диалекте пиджин, представлявшем собой причудливую смесь официального английского, исковерканного порой до неузнаваемости, и остатков туземных наречий.
И Дмитрий привычно сухо кивнул и буркнул какую-то ответную любезность. Он вовсе не стремился входить в тесный контакт с аборигенами, завязывать какие-то дружеские или добрососедские связи. И женщины этой не помнил. Она же наверняка знала его в лицо – не так-то много было здесь европейцев, к тому же за столько месяцев, проведенных на острове, работник метеостанции, разумеется, успел примелькаться.
Как следует разогревшись, Дмитрий выбрал безлюдный участок пляжа и принялся делать упражнения. Приседания, отжимания, пресс. Он старался держаться в форме и к своим сорока трем пока не замечал за собой каких-то возрастных изменений. Тело охотно отзывалось на нагрузку, слушалось, оживало. Кровь бежала по жилам, и мышцы приятно гудели. Были времена, когда эти свидетельства собственного непобедимого здоровья, силы и мощи, доказательства того, что жизнь продолжается, несмотря ни на что, почти приводили его в отчаяние. Но время, неумолимое время, шло, утекало сквозь пальцы и притупляло боль, которая, как когда-то казалось, никогда не утихнет. Он давно свыкся с этим, смирился, и занятия спортом снова превратились в ничего не значащий ежедневный ритуал, привычный и машинальный.
