Однако время шло, а Мария все не появлялась. Стивен все больше нервничал. Он заглянул в каюту к Павлу, где тот, развалившись на койке, лениво листал какой-то журнал.
– Вы не в курсе, куда это пропала наша командирша? – шутливо спросил Стивен, стараясь не выдать беспокойства. – Может, стоит попробовать с ней связаться?
– Да не волнуйтесь вы, – отмахнулся Павел. – Решила, наверно, воспользоваться внеплановым выходным и провести время с бравым метеорологом.
– Это в каком же смысле? – ощетинился Стивен.
– Да, по-моему, они друг другу приглянулись, – хохотнул Павел. – Слишком уж яростно ругаются. А вы не заметили?
– Нет, – отрезал тот, захлопнул дверь каюты и пошел обратно на палубу.
Чертов придурок! Сам не знает, что несет! Гребаный сплетник!
Море неспешно катило волны под выцветшим от зноя небом. Казалось, даже чайки, осоловев от жары, лениво работали крыльями, изредка пролетая над «Фреей». Солнце нещадно палило с вышины, пытаясь загнать все живое в тень. Стивен яростно мерил шагами палубу, изредка останавливаясь и вглядываясь в горизонт – не покажется ли знакомый катер. Но ничего не было видно – только слепящая, согретая солнечными лучами бесконечная водная гладь. Где она? Сидит сейчас в кафе с этим хамом? Смеется, болтает, обсуждает какие-то свои научные открытия? Или, может, прогуливается вместе с ним под пальмами? Хохочет, плескаясь в волнах на широком песчаном пляже? Смотрит вдаль, стоя на пристани Поинт Круз? Или прохаживается вместе с проклятым Дмитрием по залам Национального музея? Хониара – городок, хоть и живописный, но маленький, и заняться в нем особенно нечем. Если, конечно, Дмитрий не пригласил ее к себе, посмотреть, как он живет. Черт!
Думать обо всем этом было невыносимо, и Стивен до боли стискивал кулаки. Почему он чувствует такую сильную ярость? Ну конечно же, потому, что интерес женщины, зафрахтовавшей его судно, к подозрительному мозгляку с острова ставит под удар все предприятие. Это нужно пресечь, иначе… Иначе черт знает что может случиться!
Катер показался на горизонте лишь ближе к вечеру. Солнце в это время уже низко стояло над морем, окрашивая воду в кроваво-красный цвет. И по зловещей багряной дорожке мчалось судно, которое Стивен высматривал уже несколько часов. Он измаялся, измучился ожиданием и подозрениями и вглядывался в приближающийся катер, пытаясь рассмотреть, чем же там заняты его пассажиры. Поначалу солнце слишком слепило глаза, и ничего не было видно. Но потом Стивену удалось рассмотреть застывшие на корме силуэты. Он увидел Марию, сидевшую на скамье, и расположившегося рядом с ней Дмитрия. И по одному взгляду на этих двоих, даже не видя выражение их лиц, просто по языку их тел, очевидно было то, что что-то между ними произошло. Что-то, что сделало их более близкими. Стивен видел, как соприкасались их плечи, как колено Марии при толчках катера дотрагивалось до ноги Дмитрия, и ни один из них при этом не испытывал смущения, не пытался отодвинуться подальше. Все было очевидно. А когда Дмитрий, говоря о чем-то, взял руку Марии и переплел их пальцы, а та руки не отняла, продолжая внимательно слушать собеседника, Стивен понял все, что было ему нужно.
Вот, значит, как? Отвезем захворавшего сотрудника в больницу? Мы же такие самоотверженные! А сами тем временем…
Нет, их отношения нужно было прекратить. И прекратить срочно. Возможно, пока у Стивена все еще был шанс. Но осторожничать времени уже не было, надо было бить наверняка.
Он дождался, когда катер подойдет поближе, и хотел было крикнуть какое-нибудь приветствие. Но тут Мария поднялась со скамьи, что-то сказала Дмитрию, прощаясь, и вдруг, распахнув руки, обняла его за шею. И метеоролог тут же прижал женщину к себе, словно отчаянно не хотел расставаться. На Стивена, стоявшего у перил судна, они и внимания не обратили, и тот почувствовал, словно внутри у него проворачивается нож. Они постояли так несколько секунд, затем расцепили руки. Мария еще что-то сказала, отвела пальцами упавшие на глаза Дмитрия волосы и пошла к сходням, которые уже крепили подоспевшие матросы. У самого борта она обернулась и коротко махнула Дмитрию рукой, крикнув:
– До послезавтра.
– До послезавтра, – отозвался тот.
Стивен дождался, когда Мария ступит на палубу, и тут же ринулся к ней. Катер тем временем развернулся, вспенивая воду, окрашенную в розовый цвет лучами заходящего солнца, и рванул обратно.
– Как Михал? – ядовито спросил он.
Интересно, она еще помнит, для чего вообще уезжала с корабля?
– Спасибо, все в пределах нормы, – отозвалась Мария, подчеркнуто не обращая внимания на его тон. – Утром мы доставили его в больницу, а сейчас, перед отъездом, заехали еще раз, посмотрели, как идут дела. Доктор считает, что через пару дней он будет на ногах – ничего серьезного.
– Я рад, – кивнул Стивен. – Но где же это вы были так долго? Неужели что-то стряслось с катером?
– Нет-нет, с ним все в порядке, – покачала головой Мария. – Мы просто решили устроить себе небольшой выходной, раз уж так вышло. Дмитрий согласился показать мне Хониару. Я ведь так ничего и не видела, кроме аэропорта и номера в отеле.
– Как любезно, – выплюнул Стивен. – А вам не пришло в голову, что стоило бы нас предупредить? Что мы здесь волноваться будем, как бы с вами что не случилось?
– Вы и в самом деле волновались? – удивленно вскинула брови Мария. – Простите, я как-то не подумала. Действительно, надо было предупредить. Но, с другой стороны, что со мной могло случиться? Разве что мою душу мог похитить морской бог Кавачи? Но эта опасность меня подстерегает скорее в море, чем на суше.
– На суше подстерегает не меньше опасностей, – мрачно бросил Стивен.
– Неужели местные жители все еще используют белых в пищу? – поддразнила Мария. – Я думала, те времена давно прошли.
– Перестаньте! – не выдержал Стивен.
Она стояла перед ним, полная радости и любви. Глаза – искрящиеся и мечтательные, как у девчонки-школьницы после первого свидания. На губах – улыбка, хоть и озорная, но все равно невыразимо счастливая, словно освещенная каким-то внутренним светом. И Стивен, глядя на нее, перестал соображать трезво и поддался неизвестно откуда взявшейся ярости.
Нет, такого нельзя было допускать. Ведь от этого зависело очень и очень многое, даже его судьба.
– Что с вами? – тем временем участливо спросила Мария. – Неужели вы правда так волновались? А Павел? Вы не спрашивали у Павла? Он знает, что я себя в обиду не дам…
– Я… Я… – он замялся.
Не то чтобы не находил слов – нет, наоборот. Лихорадочно пытался подобрать самые точные, самые верные фразы. А не лучше ли изобразить застенчивость и смущение? Это тоже могло сыграть ему на руку.
– Мария, послушайте… – заговорил он проникновенно. – Я понимаю, что намного старше вас, но с тех пор, как мы познакомились…
– Боже, вы ведь не в любви объясняться вздумали? – рассмеялась та. И вдруг, сообразив, вспыхнула и прижала пальцы к губам. – Ох, Стивен… простите!
