После зарядки он стянул через голову футболку, положил ее на песок и, оставшись в светло-зеленых купальных шортах, пошел к морю. Здесь, в лагуне, море было совсем мелким, и к вечеру вода успевала сильно нагреться под лучами солнца. Но сейчас, утром, она еще омывала тело приятной прохладой. Прозрачная, еще не взбаламученная за день, искрящаяся в утренних лучах. Сквозь нее отлично просматривался белоснежный песок. И юркие прибрежные рыбки разноцветными стайками сновали туда-сюда. Он вошел в нее по пояс, постоял несколько секунд, привыкая и вглядываясь в линию горизонта, где море солнечным маревом сливалось с иссиня-голубым небом, затем взмахнул руками и нырнул в воду головой вперед.
Домик, выделенный Дмитрию для жилья, почти ничем не отличался от остальных местных хибар. Дощатое строение на высоких сваях, две крошечные комнатки с минимальным количеством мебели, узкая терраса, где едва можно было разместить гамак, спартанский душ. Единственным отличием было разве что наличие мощного кондиционера – все же климат Соломоновых островов был для него, россиянина, слишком тяжелым. К тому же, если на ночь оставлять окно открытым, в комнату набивалось огромное количество жутковатого вида тропических насекомых. Из кое-как прилаженного к стене над раковиной зеркала, перед которым брился Дмитрий, на него смотрело покрытое стойким ровным загаром лицо с крупными, но достаточно классическими чертами. Высокий лоб, твердый тяжелый подбородок, резкие скулы, тонкий в переносице нос, сурово сжатые губы, выгоревшие золотистые брови над светлыми глазами. Покончив с бритьем, Дмитрий пригладил отросшие русые с чуть рыжеватым отливом волосы, машинально отметив про себя, что пора бы подстричься. Все-таки он не очень хорошо переносил местную жару, а волосы, чуть отрастая, начинали ему мешать, от них делалось еще жарче, и ему начинало казаться, что на голову надета плотная шерстяная шапка. Ни в какие местные парикмахерские, где островные мастера, любители замысловатых экзотических причесок, предлагали обслуживание на любой вкус, он не ходил, не желая уделять своей внешности внимания больше, чем требовали обычные правила гигиены и здорового образа жизни. Поэтому раз в пару месяцев просто доставал из шкафчика в душевой машинку для стрижки волос и сбривал волосы, оставляя короткий ежик. Однако сейчас времени на бритье уже не было, и Дмитрий пообещал себе заняться собственной прической вечером.
К тому моменту как он вошел в помещение метеостанции, солнце пекло вовсю. День разгорался жаркий, и в воздухе не осталось и следа от утренней влаги. Несмотря на общую убогость и бедность местного быта, метеостанция, принадлежавшая Австралийскому институту геодезии, была оборудована по последнему слову техники. Возможно, еще и поэтому Дмитрий и двое его коллег вызывали такое почтение у аборигенов. Вероятно, они представлялись островитянам кем-то вроде жрецов загадочного и опасного бога Науки, целыми днями творивших в своем хромировано-электронном храме таинственные богослужения и приносивших жертвы во славу торжества прогресса. Жилые домики для сотрудников находились всего в нескольких метрах от метеостанции. За станцией располагалась огороженная просторная площадка, на которой были установлены две психрометрические будки – в одной были термометры, психрометр и гигрометр, во второй – приборы-самописцы, гигрограф и термограф. Кроме того, на площадке имелись термометры для измерения температуры почвы, приборы для измерения скорости ветра – флюгер Вильда, анемометр, измерители осадков и атмосферного давления. Дмитрий уже на подходе отметил, что полосатый «носок» – приспособление для определения направления ветра, уныло висит в воздухе, а вертушка рядом с ним почти не крутится. Утро стояло душное и безветренное.
Кроме Дмитрия, на метеостанции работали еще двое: Брайан – флегматичный британец лет около пятидесяти и Нил – студент из Сиднея, согласившийся приехать сюда на три месяца учебной практики, за которую должен был потом получить приличные бонусы в университете. С Брайаном Дмитрий сработался отлично. Британец был одиночкой вроде него, не пытался лезть в душу и закадычной дружбы не предлагал. К тому же Австралийский институт не нанимал на свою метеостанцию кого попало. Чтобы попасть сюда, нужно было иметь определенный вес в научных кругах. И Дмитрию всегда было приятно при случае перекинуться с Брайаном парой фраз – как с человеком своего круга, находящимся с ним на одной волне. Работали они посменно, а потому пересекались лишь на несколько минут в день, обменивались приветствиями, сообщениями и, если была необходимость, договаривались о ремонте каких-либо вышедших из строя приборов. Нил же досаждал Дмитрию вовсю. Парень, призванный выполнять на станции обязанности секретаря и младшего помощника, постоянно околачивался без дела, болтал не переставая, сыпал шутками и сам же гоготал над ними, обнажая крупные очень белые зубы. Охоты действительно чему-то научиться, приобрести полезные навыки или заниматься научными изысканиями у него не было никакой. Что его в самом деле интересовало, так это прелестные местные девушки с темно-медовой кожей и золотистыми кудрями и ночные бары. Нил обычно являлся на работу, позевывая и благоухая вчерашним перегаром, однако после нескольких выволочек, устроенных ему Дмитрием, по крайней мере не опаздывал. Кое-как выполнив свои обязанности, он тут же принимался трещать, живописуя свои вчерашние приключения и победы. Отвлекал этот треп безбожно, и Дмитрий несколько раз рявкал на не в меру разболтавшегося стажера. Тот, кажется, давно уже должен был понять, что его коллега – человек замкнутый и некомпанейский. Возможно даже, он слишком хорошо это понял и теперь намеренно выводил Дмитрия из себя. Но выслать его назад у Дмитрия возможности не было.
Когда Дмитрий вошел в помещение, Брайан собирался уходить. Он с британской обстоятельностью вежливо кивнул Дмитрию и уже в дверях доложил:
– Ночью поступили кое-какие данные. Распечатку я оставил на столе. Посмотрите, может быть любопытно.
– Благодарю, – сдержанно отозвался Дмитрий.
Англичанин снова кивнул ему и вышел за дверь.
Дмитрий первым делом сходил на площадку снять показания приборов. Датчики, измеряющие световую и тепловую энергию от Солнца, приборы, определяющие силу и направление ветра, влажность воздуха, электролизер… Вернувшись в помещение, он передал собранные данные Нилу на обработку. Должна же, в конце концов, от этого пацана быть хоть какая-то польза. Нил плюхнулся в кресло перед компьютером, нажал пару клавиш на клавиатуре и тут же крутанулся на стуле:
– Вы не представляете, с какой девчонкой я познакомился вчера вечером. Ее зовут Нэнси, и она…
Дмитрий, смерив доставучего юнца убийственным взглядом (который тот, впрочем, проигнорировал, продолжая описывать прелести своего нового увлечения), подошел к своему столу и склонился над распечатками, которые оставил для него Брайан. Это были показатели самописца, отслеживающего сейсмоактивность у берегов Соломоновых островов. И одного взгляда на распечатки хватило Дмитрию, чтобы понять, почему Брайан посчитал показатели любопытными. Кавачи, подводный вулкан, расположенный километрах в тридцати от южной оконечности Вангуну, одного из островов Соломонова архипелага, этой ночью внезапно начал проявлять активность.
