Брайан выслушал его просьбу с интересом. В лице извечно спокойного британца не дрогнул ни один мускул.
– Как я понял, у вас нет ни одного реального доказательства того, что этот человек может быть опасен? – спросил он, изогнув бесцветную бровь. – Кроме ваших личных соображений?
– Но я же вам объяснил, – горячился Дмитрий. – Тут простая логика…
Брайан покивал, а затем отозвался:
– Простите, Дмитрий, ничего личного, но мне эти аргументы не кажутся убедительными. Я уверен, что вами, прежде всего, движет обыкновенная мужская ревность. Ничего плохого в этом нет, однако я не хочу впутываться в эту историю, сбивать свой привычный график и…
– Брайан, да поймите же, там, скорее всего, бомба. Если вы не думаете о людях, которые могут пострадать, подумайте хотя бы о том, сколько вреда она может принести, попади она не в те руки.
– Простите Дмитрий, но бомба, лежащая на дне океана… Это какой-то приключенческий фильм. Извините, но нет. Всего хорошего, – попрощался Брайан и направился к двери.
Дмитрий даже зарычал от досады и с грохотом обрушил кулак на стол. Он знал, как теперь поступать. У него были твердые жизненные приоритеты. Конечно, он оставит станцию и бросится на выручку к Маше. Конечно, он снова выберет личные чувства и поставит под угрозу свое дело. Ведь именно этого он и пытался избегать долгие годы. Строить свою жизнь так, чтобы она не ставила его перед выбором – чувства или долг. И что вышло? В результате он снова вляпался в ту же историю и, как выяснилось, поступить намеревался так же, как и в прошлый раз. Правильно это или нет, достойно или нет, ему было наплевать. Он должен был спасти ее любой ценой. Даже если из-за его поступка пострадает в десятки раз больше людей. Ну что ж, значит, вот такой беспринципный он человек. К черту!
Дверь за Брайаном захлопнулась, и в тот же момент скрипнула тонкая фанерная дверь уборной, и из-за нее показался Нил.
– Дмитрий, – начал он. – Простите, я слышал… Дмитрий, вы можете спокойно ехать, я здесь останусь и за всем послежу.
– Ты? – с сомнением хмыкнул Дмитрий.
Он слишком привык относиться к Нилу как к малолетке – надоедливому, глупому, чрезмерно активному и ненадежному. Но тот сейчас смотрел на Дмитрия очень серьезно:
– Слушайте, ну что я, не понимаю? Люди в опасности. И та милая женщина, я ведь ее помню. Конечно, вам надо ехать. Я справлюсь, обещаю, – он вдруг снова ухмыльнулся по-старому – задиристо и глумливо – и добавил: – Только вы уж потом ей замолвите за меня словечко, что я тоже помогал ее спасать.
И Дмитрий внезапно рассмеялся, как будто часть напряжения чуть-чуть ослабла, и кивнул:
– Будь уверен. Ладно, Нил, если ты считаешь, что справишься…
– Конечно, – энергично закивал тот. – Не зря же я столько месяцев здесь торчу. Клянусь, я вас не подведу. Ни на шаг не отойду от приборов. И никого сюда не пущу. Ни одну очаровательную туземку. Иначе та русская тоже ведь обо всем узнает, – снова засмеялся он.
– Идет, – кивнул Дмитрий, хлопнул его по плечу и тут же поспешно устремился к двери, на ходу уже набирая Тэда.
– Тэд, через десять минут жду тебя на причале. Подготовь катер. Это срочно.
– Алло, «Фрея», как слышите меня? Алло, «Фрея»!
Дмитрий снова и снова пытался выйти на связь с судном. До этого он уже неоднократно переговаривался с кораблем, когда хотел сообщить Маше, что скоро будет и можно начинать готовиться к погружению. Но сейчас «Фрея» не отвечала, в эфире царило мертвое молчание, и Дмитрия бросило в холодный пот. Где же они? Что там случилось?
– «Фрея»! «Фрея»! – продолжал кричать он в динамик.
Но ничего не происходило. Спустя полтора часа бешеной гонки по серому предгрозовому морю в каюту заглянул Тэд.
– Вы уверены, что корабль не снялся с места? Если бы он находился в том же месте, где и вчера, мы бы его уже увидели.
Дмитрий, не отвечая, рванулся на палубу и всем телом навалился на ограждение, напряженно вглядываясь в широкие морские просторы. Тэд был прав. Ни справа, ни слева на горизонте не было никаких судов.
– Они не могли уплыть далеко, – рассуждал он вслух, обращаясь не к Тэду, а к самому себе, как будто пытаясь звуком собственного голоса вернуть себе спокойствие и ясность мысли. – Исследовать Кавачи можно только в этом районе. Либо они закончили изыскания и решили вернуться на берег (но тогда Маша сказала бы мне об этом еще вчера)… Либо… либо то, чего я боялся, уже случилось. Стивен избавился от них и снялся с места… Как он мог это сделать?.. Думай, думай…
– Я прошу прощения, – вставил Тэд. – Как осуществляется погружение на их батискафе?
– Что? – заморгал Дмитрий. – Просто капсула опускается на тросе… А что?
– Вот и ответ, – невозмутимо бросил Тэд. – Если кому-то потребовалось избавиться от команды ученых, ему было бы достаточно просто отцепить трос. Тогда батискаф рухнет на дно, а корабль уплывет и потом сообщит в порту о несчастном случае.
– Но у батискафа есть система сброса балласта, – возразил Дмитрий. – Они могут просто отцепить грузы и всплыть на поверхность.
Тэд пожал плечами.
– Вполне возможно, что моя версия ошибочна. И все же… В конце концов, можно заранее повредить любую систему, и тогда всплыть они не смогут.
Дмитрий нахмурился, помедлил пару секунд и решительно бросил:
– Готовь трактор к спуску. Быстрее.
Через десять минут, успев уже переодеться в свитер и джинсы, Дмитрий сидел в кабине трактора. Господи, он и забыл, каково находиться здесь одному. Странно, ведь столько раз он спускался на дно океана один – и это казалось таким естественным, таким удобным. Самому управлять процессом, ни с кем не согласовывать свои действия. С Машей они и совершили-то всего несколько погружений. И все же сейчас без нее кабина казалась слишком большой, слишком пустой и тихой. Ему так не хватало ее дыхания, отрывистых коротких реплик, ее напряженного внимания и изумленных вскриков. Господи, как он мог решить, что сможет просто вернуться к своей привычной жизни, забыть о ней? Ведь даже теперь он чувствовал, что сделать это будет невозможно.
В ту же секунду Дмитрий вспомнил о том, что Маше угрожает смертельная опасность, что, если он не поторопится, ему, вероятно, придется не просто привыкать к жизни без нее, но и к осознанию того, что ее больше нет на белом свете. И что именно он не успел вовремя спасти ее.
– Я готов, – произнес он в переговорное устройство, обращаясь к Тэду. – Опускай.
Заскрежетала лебедка, и трактор, перевалившись через борт, начал медленно опускаться под воду. Дмитрий видел, как в стекло кабины билась стального цвета вода. «Быстрее! Быстрее!» – мысленно торопил он. Казалось, что все происходит очень медленно, смертельно медленно. Он едва удерживался, чтобы не заорать в динамик Тэду:
– Быстрее, черт тебя подери!
