– «Фрея» попала в полосу прохождения смерча. Есть раненые. Предположительно погибшие.
После этого Стивен велел рацию вырубить. Конечно, портовые службы попытаются с ними связаться, но ничего, потерпят. Пусть лучше решат, что оборудование вывел из строя шторм.
Подойдя к берегу, они сразу увидели, что у пирса дежурит «Скорая».
– Сдашь этого лягушатника врачам, – тихо проинструктировал Стивен Дени. – Скажешь, судно швырнуло волной, он потерял равновесие и ударился головой о стол.
– Но он же вспомнит, что никакого шторма не было, – с сомнением возразил Дени.
– Спишут на кратковременную амнезию, – отмахнулся Стивен. Ему сейчас не особенно хотелось разговаривать. – Так всегда бывает при травмах головы.
В том, что команда будет молчать о случившемся, он был уверен. Не в первый раз. Ребята, которых он подобрал для работы, щепетильностью не отличались, а платил он им хорошо. Да и вздумай кто-нибудь из них открыть рот, всплыло бы столько темных историй, в которых были замешены все члены экипажа, что разговорчивый товарищ и сам бы сухим из воды не вышел. Так что это никому не было выгодно. Шторм, стихийное бедствие, кратковременная потеря управления – и дело с концом. Океан – вещь опасная и непредсказуемая, и случиться может все что угодно.
Что-то другое угнетало его, не давало спокойно радоваться тому, что сделка вот-вот состоится. Именно поэтому он потребовал вырубить рацию. Боялся, что оттуда каким-то чудом зазвучит знакомый голос, что будет умолять: «Помогите! Мы гибнем!» И он не сможет устоять. Стивен не мог не задаваться вопросом, что бы случилось, если бы ситуация потребовала от него убить Марию своими руками. Выстрелить, например, или сомкнуть пальцы на ее горле. Смог бы он? Нет, конечно же, нет… Выдержать предсмертный, все понимающий, все осознающий взгляд этих глаз… Нет, он бы не выдержал.
«Ну и потом, – размышлял Стивен, – я же не убийца». Нет, ни одного человека за всю жизнь сам он не убил. Бывало такое, что происходили несчастные случаи, о которых он, скажем так, знал заранее и мог бы их предотвратить. Но он этого не делал. Вот как сейчас. Ну что ж поделаешь, издержки опасной профессии.
Но хватит об этом думать. И без того слишком размяк за последнее время. Все кончено. Похоронено и забыто. Теперь нужно думать только о том, как представить случившееся в порту и избежать неприятностей с законом. Впрочем, тут скорее всего бояться будет нечего. Его заказчик – слишком влиятельный человек. Если возникнет хоть какая-то угроза расследования, он сделает все, чтобы заткнуть слишком любопытные глотки. Стивену оставалось лишь отрапортовать в порту, что внезапный шторм нарушил их связь с батискафом, что впоследствии они искали его, но не нашли – видимо, аппарат был разрушен столкновением с подводной скалой или отнесен в эпицентр извержения, и двое русских ученых погибли. Такая трагедия! Затем нужно будет объяснить, что, возвращаясь в порт, они подобрали заброшенный корабль, который теперь, по морскому закону, полностью принадлежит экипажу «Фреи», выправить соответствующую бумагу, а затем передать ее с рук на руки представителям заказчика. И пусть дальше поступают с проклятым кораблем как хотят. А он побыстрее снимется с якоря и уедет из этого места, где все напоминает ему… да ничего не напоминает. Просто надоело за две недели.
И надо ж было такому случиться, что чертов французишка не вовремя пришел в себя. На борт уже поднялись парамедики и принялись грузить его на носилки, как вдруг он дернулся, сел, принялся отбиваться от рук и вопить:
– Связь! Где связь? Они остались внизу, их нужно вытащить…
У Стивена каждый его вопль болью отзывался в сердце. По счастью, медики моментально что-то вкололи Фернану, и он утихомирился, осел на носилки и, ворочая по сторонам влажными глазами, шептал:
– Они там… Нужно спуститься… – а потом и вовсе отрубился.
Тут его, к счастью, и увезли. Стивен попытался представить себе, как Фернан встретится в больнице с Михалом. Как будет бушевать флегматичный механик, винить себя, терзаться, что не был там и не мог им вовремя помочь. Может быть, если повезет, он так разойдется, что убедит всех окружающих, будто гибель батискафа – его вина. Так будет еще проще.
В порту он покончил со всем довольно быстро. Добрался до начальника, дрожащими губами рапортовал о постигшем их несчастье. Так убивался, что тот даже плеснул ему виски из личных запасов. Начальник порта, разумеется, тут же снарядил на поиски батискафа спасательную экспедицию, но, во-первых, у него просто не было достаточно людей и судов, чтобы прочесать весь район вокруг Кавачи, а во-вторых, по расчетам Стивена, к этому времени узники батискафа в любом случае должны были быть мертвы. Впрочем, даже если их найдут…
Стивену вдруг впервые пришла в голову эта мысль. Ведь если их найдут, он все равно ничего не теряет. Скажет, что внезапно налетел смерч. Те ведь все равно были под водой, как они смогут опровергнуть его слова? Да никак. Им точно так же, как и всем остальным, придется поверить в несчастный случай. А про корабль, про бомбу они ничего и не узнают.
У него внутри вдруг вспыхнула отчаянная надежда. Что, если Мария останется жива? Если он еще раз увидит ее? Если она, побывав на пороге смерти, вдруг пересмотрит свои взгляды на жизнь и изменит свое решение? Конечно, тогда ему придется сменить всю команду – никогда в жизни он не станет рисковать тем, что однажды она может обо всем узнать. Узнать, что это именно он пытался ее убить. Но в целом такой расклад можно будет счесть не то что удачным, а прямо-таки сказочно счастливым. Только вот Стивен был реалистом и в сказки не верил. Нет, Мария сейчас покоится на дне моря, и ее последний взгляд, ее сочувствующая, но нелюбящая улыбка будут преследовать его до конца жизни.
Итак, начальник порта, убедившись, что команда спасателей отправлена в район Кавачи, предложил Стивену пойти отдыхать, обещая держать его в курсе событий. Однако прежде чем подняться в свой номер в отеле, Стивен для начала связался с представителями заказчика.
– Отправляйтесь к себе в номер, – сообщил ему по телефону спокойный голос, четко и строго, как учитель английского языка для иностранцев, выговаривая слова. – Мы к вам поднимемся.
Глупо было бы спрашивать у них, откуда они знают, где он остановился.
В номере витал какой-то странный дух затхлости. Нет, Стивен был уверен, что убирали у него в комнате, как положено, каждый день. Постельное белье меняли исправно, хоть никто на нем и не спал. И все же, когда он вошел в комнату, его невольно передернуло, словно вступил в склеп.
Однако Стивен был слишком прагматичный человек, чтобы верить в мистику. Поэтому он занялся текущими делами – снял одежду, принял душ, переоделся, и едва успел застегнуть последние пуговицы рубашки, как в дверь негромко постучали. На пороге появились двое: один – темнокожий, в наглухо застегнутом в такую жару костюме, второй – белый, невысокий мужчина с невыразительным лицом и зачесанными назад седеющими волосами.
– Мистер Грэм, – произнес он, не утруждая себя вопросительной интонацией.
