По-военному коротко остриженные темные волосы, цепкие, глубоко посаженные глаза, крепкий квадратный подбородок. На загорелом лице в уголках глаз мелкие, едва заметные белые морщинки – привычка щуриться от яркого солнца. Крупная фигура, широкий разворот плеч, каменные мускулы груди под рубашкой…
Он выглядел таким уверенным в себе, сильным, спокойным, надежным.
Мой план просто обязан был сработать. Или я ничего не понимаю в мужской психологии.
Олег заметил меня.
Разумеется, окликать или подходить не стал, даже виду не подал. Но я совершенно точно определила это по остановившимся на мне на мгновение зрачкам и напрягшимся скулам.
Он меня запомнил тогда, на приеме в посольстве. Я что-то зацепила в нем, вызвала интерес. Хотя, разумеется, он приложил все усилия, чтобы не подать и виду и держаться с подобающей его положению невозмутимостью, ровной доброжелательностью и отстраненностью.
Но в силу некоторых обстоятельств я неплохо знала мужчин и умела управляться с ними. И ошибок не допускала.
Как правило.
Олег свернул в следующий коридор.
Я старалась держаться поблизости от него, но в поле зрения не попадать.
Не нужно навязываться. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он заподозрил, будто мы столкнулись тут не случайно. До сих пор ничего подозрительного в этой ситуации не было: где же еще встретиться в Стамбуле, как не в этом бурно кипящем Вавилоне под названием «Гранд Базар»?! Но если Олег поймет, что я хожу за ним по пятам, вряд ли он примет меня за навязчивую влюбленную. Подозрительный и осторожный в силу профессии, Олег Радевич наверняка решит, что что-то здесь нечисто.
Да и вышколенная охрана в жизни не позволит мне к нему приблизиться без особого распоряжения!
По прошествии примерно получаса я решила: пора.
Олег как раз остановился у прилавка с каким-то проржавевшим железом, которое его хозяин, цветисто разглагольствуя и заглядывая покупателю в глаза, изо всех сил пытался выдать за антиквариат Османской империи. Охранники сгруппировались рядом, профессионально прикрывая Радевича со спины и с боков.
Я свернула в соседний коридор, быстро прошла мимо прилавков, вполголоса произнеся в динамик: «Кырмызы». По-турецки это значит «красный» – кодовое название одного из возможных сценариев действия, которое должно было вот-вот развернуться.
Получив подтверждение, я незаметно сорвала с себя динамик, выронила его на затоптанный пол и прицельно раздавила каблуком ботинка. Затем ловко свернула обратно в тот коридор, где оставила Олега. Краем глаза проверила – тот все так же стоял у прилавка с ржавыми железяками, вертя в пальцах какой-то клинок. Охранники терлись рядом.
Я остановилась шагах в двадцати от него у прилавка с тканями.
Стопки тканей самых разнообразных цветов и оттенков заполняли собой весь прилавок, а также занимали тянувшиеся чуть ни до потолка деревянные полки за спиной продавца. Гладкие и набивные, в «огурцах», цветах, горохах, полосах и звездах… Синие с золотым, оранжевые с зеленым, красные с черным, бордовые с бледно-розовым…
Мне на мгновение почему-то вспомнилось, как моя несчастная мать перекраивала выношенные отцовские штаны, чтобы смайстрячить мне черную юбку для отчетного концерта в музыкалке. Здесь бы она, вероятно, просто сошла с ума от восторга и изобилия.
Выбросив из головы все не к месту всплывавшие ассоциации и сосредоточившись, я принялась рассматривать, щупать, едва ли не на зуб пробовать ткани, живо переговариваясь с продавцом.
– А что пойдет на платье? Мне нужен сценический костюм с восточным колоритом… Вот это? Вы полагаете? А не слишком ли яркий цвет? Не будет ли забивать лицо?
Краем глаза я отметила, как в толпу туристов, горожан и просто праздношатающейся публики ввинтился юркий смуглый парень с неприметным лицом и необыкновенно светлыми белками глаз на оливковом лице. Он двигался с ловкостью и грацией профессионального карманника, почти танцевал среди множества разгоряченных жарой и торговлей тел. Отступил назад, метнулся вперед, протиснулся боком, выставив тощее плечо. Плавно скользнул рукой между телами, пригнулся – и через мгновение уже вынырнул совсем в другом месте.
Отлично, просто отлично! Володя никогда меня не подводил и присылал всегда безупречных профессионалов.
Я потерла пальцем бровь, давая пареньку понять: я его заметила, действуем по плану. И тут же снова принялась тискать отрез ткани, любуясь им, поворачивая к свету то так, то эдак и поминутно прикладывая то к лицу, то к плечам.
Больше оборачиваться и смотреть на него я не стану.
Дальше все будет сработано идеально, не подкопаться.
Парень несколько минут ошивался где-то сзади, а затем объявился точно за моей спиной, на мгновение горячо прижавшись всем телом, словно бы притиснутый толпой. И тут же я почувствовала, как в холщовую сумку, висевшую у меня на плече, проскальзывает ловкая рука.
Молодец, паршивец, сработал абсолютно точно!
Если бы ему и в самом деле нужно было вытащить у меня кошелек, он мог бы проделать это совершенно незаметно – я и не ощутила бы ничего. Но сейчас его задача состояла не в этом.
Он допустил лишь минимальную небрежность, задел меня на мгновение кончиком пальца – так, чтобы заподозрить во всей ситуации подлог было никак нельзя. Просто неудача: хитрого, ловкого, опытного карманника неловко толкнул плечом прохожий, и тот – слыханное ли дело! – слажал, чуть дернулся и привлек внимание.
Я завопила!
Отчаянно и возмущенно, как и положено орать туристке, которая обнаружила, что ее пытаются ограбить. Нет, даже чуточку пронзительнее, как следует визжать избалованной капризной звезде, внезапно осознавшей, что для некоторых она – всего лишь обычная рассеянная баба, которую не грех и обнести. Я завопила и изо всех сил вцепилась в сумку.
Продавец ахнул из-за прилавка, но вмешиваться не стал. Туристы прыснули от нас врассыпную. Кто-то рявкнул:
– Полиция!
Парень, филигранно разыгравший замешательство, вцепился в сумку с другой стороны и изо всех сил рванул ее на себя. Меня швырнуло вперед. Разумеется, в обычной ситуации я удержалась бы на ногах, догнала его, высвободила свою собственность, да еще и скрутила бы нападавшего.
Но сейчас я красиво потеряла равновесие, выпустила из пальцев край сумки и отлетела в сторону. Чувствительно приложившись скулой об угол прилавка, я осела на пол.
Парень, ухватив мою сумку, канул в толпу. На мгновение мелькнула его обтянутая зеленой майкой тощая спина, показалась черная вихрастая голова – и через секунду мой грабитель уже смылся.
Я прижала ладонь к щеке. Сквозь пальцы струилась кровь, капая на рубашку.
Великолепно. Красное на белом, как страшный, болезненный цветок…
Он не скоро это забудет.
