Он прикусил нижнюю губу, на щеках заиграли желваки.
Я знала, что он вспоминает тот наш единственный поцелуй на грязных матах в подвальном спортзале.
Володя…
Я не могла разделить его чувств, для меня он навсегда остался младшим братом, преданным мне мальчишкой с круглыми отчаянными глазами и торчащими из куцего пальто покрасневшими от холода руками. Но я сочувствовала ему, понимала его переживания и… немного злилась.
Думал, что ты стойкий оловянный солдатик, Володенька? Мнил себя хладнокровным разведчиком, для которого правое дело куда важнее личных мелкобуржуазных чувств? А оказалось вот оно что. Не так-то все просто…
Володя перевел дыхание, сжал в пальцах черенок чайной ложки и твердо посмотрел мне в глаза.
– Ты совершенно права, – ответил он. – Я приношу свои извинения, этого больше не повторится.
Мне было и смешно и грустно. Так серьезно он это сказал, так убежденно. Без тени иронии.
Милый, честный Володенька…
– И раз уж об этом зашла речь, – продолжал он. – Я должен сказать тебе еще кое-что. Через полтора месяца я женюсь и…
Не знаю, что он собирался поведать мне дальше, наверное, сообщить, что становится семейным человеком, для которого такие глупости, как влюбленность в, если можно так выразиться, коллегу, по определению не должны существовать.
Но я не дала ему договорить:
– Боже, когда же ты успел? А кто она? Она знает, кем ты работаешь? А про меня? Про меня она знает?..
– Алина, – он поморщился. – Не надо, хорошо? Она – очень милая девушка, мы познакомились еще во время учебы. Разумеется, она знает, что я работаю в органах, но не знает никаких подробностей. И не узнает их никогда, ты сама должна понимать. Что же касается тебя…
– Обо мне тоже никто и никогда не должен узнать, правильно я понимаю? – немного ядовито отозвалась я.
Мне вдруг отчетливо стало понятно, что в моей жизни такого никогда не будет.
Даже Володя, в конце концов, может жениться, обрести семью! Пускай он никогда не сможет быть полностью откровенным с женой, но она будет знать о нем достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов. В моем случае это исключено. А значит, я никогда не смогу ни с кем построить отношения, хотя бы отдаленно напоминающие близкие и доверительные.
Не то что бы я к этому стремилась…
Отчаянный страх снова подставить свое сердце по удар, вызванный гибелью Саньки, общее недоверие к мужчинам, еще более усугубившееся после моего «романа» с Мишей, а уж тем более – все, что произошло со мной впоследствии, безусловно, сказались на моей психике. Но понимание, что я лишена самой возможности просто полюбить кого-то, оказалось неожиданно болезненным.
– Ладно, Володя, – через силу улыбнулась я. – Счастья тебе! Я за тебя очень рада, честно! Связь – как обычно.
Я поднялась из-за стола и пошла к выходу из подвальчика, так и не тронув свое пирожное.
Я никогда не видела Володину жену и родившегося через пару лет сына. Знала только, что они существуют, но наши отношения с Володей не предполагали дружбы семьями. Да и в самом деле: как бы он объяснил супруге, что водит довольно близкое знакомство с известной певицей?!
А я стремительно становилась звездой.
На этот раз моя карьера развивалась беспрепятственно. То ли я сама с годами стала лучше представлять, как действовать, то ли продюсер на этот раз мне попался более целеустремленный, а может, просто в этот период не нашлось человека, которому выгодно было бы мне препятствовать. Несколько моих песен шли в ротации на радио, несколько клипов крутилось по музыкальным каналам телевидения. Один из них, снятый очень профессионально и необычно, внезапно привлек внимание какого-то западного продюсера, выкупившего права на его трансляцию на европейском музыкальном канале. Это можно было считать серьезным успехом, это открывало мне прямой выход на зарубежные сцены.
Впрочем, я и в этот раз не могла точно сказать: кому я обязана этим достижением – собственному ли труду и упорству или влиянию моих «кукловодов», которым, естественно, на руку было как можно скорее вывести меня на международный уровень.
Дальше все уже шло по накатанной. Обо мне появилось несколько коротких заметок в западных изданиях: «Невероятная малоизвестная певица из России, в песнях которой, как и в ее загадочной Родине, смешались ритм и скорость Запада с неспешным очарованием Востока». Тот самый удачный клип показали на MTV, все чаще поступали приглашения принять участие в сборных концертах, фестивалях и благотворительных мероприятиях. Мой первый альбом отлично продавался не только в России, но и за рубежом. На банковский счет регулярно поступали немаленькие деньги. И мне все чаще начинало казаться, что теперь я – сильная, независимая и свободная. Что со дня на день я избавлюсь от удавки, стягивающей мою шею, и пошлю своих угнетателей на фиг.
«Хищения! Ха, не смешите меня! Сколько с тех пор прошло лет? С моими нынешними деньгами и известностью я найму лучшего адвоката, который в два счета докажет, что у вас на меня ничего серьезного нет…»
И я стану, наконец, свободна.
Удивительно, до чего же я все еще оставалась наивной!
Что бы ни случалось со мной, как бы ни обрушивалась на меня судьба, я, отлежавшись и отдышавшись, неизменно дерзко вздергивала голову, готова была подняться и рваться в бой снова и снова…
Но мое первое серьезное задание, едва не ставшее и последним, окончательно избавило меня от иллюзий.
В тот зимний день у меня не было запланировано ни концертов, ни репетиций, ни съемок, и я планировала отоспаться, сходить в спортзал и по магазинам – в общем, устроить себе редкий выходной. Однако черный мобильник, который среди современных гаджетов уже смотрелся допотопным монстром, позвонил как всегда неожиданно.
– Summertime, – произнес Володин голос. – Торговый центр «Рай», подземная парковка, 11 вечера.
– Поняла, – отозвалась я.
И едва не швырнула аппарат в стену с досады.
Как назло на улице еще и мороз стоял жуткий. Температура весь день падала и теперь зависла где-то на отметке –27.
Явившаяся на парковку в стеганых горнолыжных штанах, пуховике, по самые глаза замотанная в шарф ничем не напоминала звезду. Отдельная ирония заключалась в том, что в приглушенных звуках работавшего в торговом центре музыкального радио я узнала свою песню. Именно ее сейчас крутили в эфире – в то время как я, пытаясь хоть как-то согреть руки в карманах куртки, оглядывала парковку в поисках человека, с которым должна была встретиться, или транспорта, который за мной должны были прислать.
Рядом со мной тихо остановилась темная бронированная машина. В салоне сидел Володя. Я молча кивнула ему и забилась в угол, отогреваясь. Вероятно, нас везли на очередное свидание к Юрию Остаповичу.
Так оно и оказалось.
