— Как зовут тебя, подруга? — спросила одна, надвигая на глаза светлую панамку.
— Баба-Яга. Слыхали?
— Шутница ты! Бабой-Ягой назвалась! — засмеялась вторая женщина, сидящая на лавочке. В руке она держала сумку с хлебом. — Ты из какого региона? Откуда?
— Из сказки я, живу за молочной речкой с кисельными берегами, — ответила Баба-Яга. — Там у меня избушка в лесу.
— Приватизированная? — поинтересовалась первая собеседница.
Баба-Яга не поняла вопроса:
— Живу, не жалуюсь.
ПРИМЕЧАНИЕ.
Приватизация, стандартизация, модернизация, глобализация… Баба-Яга не знает таких мудреных слов. И ее друг Змей Горыныч тоже.
— А как ты в наши края попала? — поддержала разговор вторая, отламывая кусочек хлеба в сумке.
— Знакомых хочу навестить, — начала объяснять Баба-Яга. — Слыхала я, что живут они в этом доме. Добрый молодец Андрей, жена его и двое детишек: мальчика вроде бы Игорем зовут, а маленькую девочку — Аленка. Недавно они у меня побывали, а теперь вот я к ним.
Женщины закивали, заулыбались.
— Знаем мы эту семью, — подала голос та, что сидела на лавочке с краю. — Андрей Головин — известный изобретатель. Все его уважают.
— А живут они вон там, на четвертом этаже, крайний балкон слева, — объяснила женщина в панамке.
И новые знакомые Бабы-Яги разом указали на балкон Головиных.
— Но сейчас их дома нет. Ушли всей семьей куда-то. Я видела, — сказала женщина с хлебной сумкой. — Придется тебе подождать. Посиди с нами, поговорим.
— Ба, да ты в лаптях! — удивленно заметила женщина в панамке.
И женщины переглянулись. Они подвинулись, давая ей место. Их полусонные лица оживились: беседа обрастала новыми вопросами.
— А больница у вас хорошая?
— Врачи добрые?
— Ничего такого в моем лесу нет, — отмахнулась Баба-Яга.
— А если захвораешь? — спросила женщина с хлебной сумкой.
— Если занеможется, — ответила Баба-Яга, — я целебной травки заварю, ягод поем и опять летаю.
— Говори, да не заговаривайся, — ехидно перебила ее собеседница в панамке. — Летает она! Вертолет, что ли, есть?
— Ступа у меня с метлой, — объяснила Баба-Яга. — Вон, под деревом.
В сторонке у дерева просматривался какой-то массивный темный чурбак. И метла была хорошо видна, но старым женщинам все еще не верилось…
— Пенсии тебе хватает? — осторожно спросила женщина, прижимающая к себе сумку с хлебом.
Беседа коснулась больной темы, и старые женщины заговорили, перебивая друг друга.
— Я вот, например, до следующей пенсии еле дотягиваю, — вздохнула женщина в панамке.
— Как только почтальонка мою маленькую пенсию выдаст, так у меня праздник, — сказала вторая, — а потом…
Пенсионерка, сидящая с краю, молчала. Баба-Яга взглянула на нее вопросительно.
— Петровна тоже живет одна-одинешенька, — пояснила бойкая пенсионерка в панамке. — Мужа она похоронила еще в молодости. Детей нет. А бывшие ученики не очень-то навещают.
Дарья Петровна возразила:
— Но у меня ведь есть племянник Костик. Я с детства его опекаю, потому что сестра моя пьет, и Костик вырос сиротой.
— Прикипела ты к нему, вот он и пользуется.
ПЕНСИОНЕРЫ.
Отличаются от бомжей тем, что, в основном, имеют крышу над головой. Они приносят в свои дома очень мало еды, так как цены в продуктовых магазинах равняются на сильных, работающих людей, а не на тех, кто отправлен на свалку жизни.
Баба-Яга живет свободно, о пенсии не имеет и понятия. Хотя она и носит видавшую виды юбку, но имеет такую продуктовую корзину, куда вмещаются все лесные деликатесы. Да еще у нее есть скатерть-самобранка — тоже неплохое подспорье.
— Про какую-то пенсию вы все время говорите, — задумалась Баба-Яга. — Сроду в своем лесу про такое не слыхала.
— Не слыхала!? — удивились старые женщины. — Как же ты там живешь, несчастная?
Баба-Яга достала из мешка скатерть-самобранку и набросила ее на дворовой столик. Ее собеседницы обомлели, увидев такое обилие вкусной еды, и не заставили себя долго уговаривать.
— И ты, Петровна, ешь, пока кормят, — обратилась к Дарье Петровне пенсионерка в панамке. — А то явится опять твой племянник, ополовинит твою пенсию, и будешь ты снова с хлеба на воду перебиваться.
Дарья Петровна согласно кивнула и придвинулась ближе к столику. Женщины поели и рассовали остатки по пакетам. Баба-Яга бросила кусок и бесхозной черной кошке, которая терлась о ее ноги, ласково мурлыкая.
— Вижу, подруги, не сытно вы тут живете, — сказала Баба-Яга. Она сложила волшебную скатерть и бросила ее в мешок. — Но скатерть-самобранку я вам оставить не могу. Дома она тоже не лишняя. Друзья у меня очень прожорливые. Как в гости нагрянут, так и съедают все подчистую.
Баба-Яга усмехнулась, вспомнив Змея Горыныча и Соловья-разбойника. Потом она обратилась к Дарье Петровне:
— А вот тебя, Петровна, я могу взять к себе погостить, если хочешь, — предложила она. — Ты тут маешься, бедняжка. Поживешь у меня, сколько хочешь. В моем лесу привольно. Ягод полно. Под каждым деревом — выводок грибов. Их там видимо-невидимо. На поляне — пасека. Сосед медведь не жадный — мед у меня всегда в запасе.
— А волки в твоем лесу водятся? — спросила Дарья Петровна.
— Есть один — в соседнем лесу. Если его охотники еще не выследили, — ответила Баба-Яга.
— Вон пришли твои знакомые, дверь подъезда открывают, — сказала пенсионерка в панамке.
— Ну, мне пора! — поднялась Баба-Яга. Она заторопилась, направилась к своей ступе. Оглянулась: — Заберу тебя в мою избушку, Петровна, если не передумаешь. Подам знак.
— И правда, Петровна, соглашайся, — советовали ей приятельницы, — а потом нам расскажешь.
— Тогда пойду домой, вещички в сумку побросаю перед дорогой, — поднялась Дарья Петровна. — И пенсия моя целее будет.
Баба-Яга подошла к своей ступе, которую она пристроила у дерева, и увидела девчушку лет шести со скакалкой. На голове у малышки торчали два хвостика на заколках. Девчушка присматривалась к волшебному транспорту.
— Вы, бабушка, в самом деле летаете в этой штуковине? — спросила девочка, осторожно прикоснувшись к ступе. — Я случайно услышала, как вы только что рекламировали у нас во дворе эту деревяшку.
— Еще как летаю! — гордо ответила Баба-Яга. — Хочешь, прокачу?
— Хочу! — прошептала девчушка. — Хочу!
Баба-Яга тут же нахлобучила ей на голову шапку-невидимку, схватила девочку за руку, впрыгнула в свою ступу и мигом поднялась к четвертому этажу дома, где жила семья изобретателя. Припарковалась на балконе. Девчушка испугано захныкала.
