Нижний, или Внутренний, парк, отделенный от остальной территории ажурной кованой оградой, предназначался исключительно для членов императорской семьи и ближайших родственников. Сирра Паальда, по словам Наланты, редко сюда заглядывала. Повелитель и его наследники тем более. Наша четверка — мы с девушкой оживленно болтали впереди, Кариффа и Энальда напряженно молчали сзади — спокойно, так никого и не встретив, дошла до высокой земляной горки и замерла, любуясь.
Цветочные террасы, сбегающие по уступам вниз, прозрачные говорливые ручейки, увитые зеленью пологие лесенки — безупречная, совершенная красота.
— Нам туда. — Наланта ухватила меня за руку и потащила к одной из лестниц.
Маленькая полянка наверху, окутанная еле уловимым упоительно-нежным ароматом. Длинные узкие листья неизвестного растения. А среди них на тоненьких веточках — подрагивающие радужными крыльями изящные птички. Присмотрелась. Нет, не птицы — цветы, удивительно похожие на крохотных колибри. Их шелковистые полупрозрачные лепестки чуть заметно трепетали, непрерывно меняя окраску. Казалось, разноцветная стайка вот-вот вспорхнет и унесется прочь, подхваченная легким попутным ветром.
Завораживающее зрелище!
— В детстве Вионна каждый год приводила меня сюда, смотреть, как цветут ритисы. Она их очень любит. — Девушка запнулась и тихо исправилась: — Любила.
— А теперь?
— Последнее время она почти не покидает Закатный и ничему не радуется. Даже в гости перестала приглашать. Однажды я сама зашла, но долго не выдержала. Сказала, что у меня занятия, а она и останавливать не стала. Ты не думай, Кэти, я понимаю… — Ланти печально вздохнула, — знаю, что наиды постепенно теряют силы. Говорят, этого нельзя избежать. Но с Бионной все произошло слишком быстро. Кариффа тоже менялась, но по-другому.
— Ты была совсем маленькой, когда погиб саэр Игерд, могла забыть, — напомнила мягко.
— Нет, я помню, — насупилась девушка, — в то время…
Наланта не договорила и застыла, прислушиваясь.
Приглушенные голоса, торопливые шаги… Кто-то поднимался по лестнице. Еще одни любители ритисов? Повелитель? Вряд ли. Паальда? Дети?
Несколько секунд ожидания, и на площадку, непринужденно переговариваясь, ступили два молодых человека. Светлые, почти белые волосы. Золотисто-янтарные глаза, правда, не такие яркие, как у Раиэсса. Твердые линии губ. Упрямо выпяченные подбородки. Семейное сходство очевидно — Айары. Первый — скорее всего, одного возраста с сестрой Крэаза. А тот, что повыше, — мой ровесник.
Усмехнулась про себя: назвала мужчину ровесником, сравнивая его не с Екатериной Уваровой, а с настоящей Катэль. Неужели так привыкла к этому телу, что уже начала отождествлять себя с ним, считать своим?
— Ланти! — радостно воскликнул младший, делая несколько шагов вперед. И добавил с юношеской непосредственностью: — А это кто с тобой?
— Аллард, Линсар, — послушно откликнулась моя спутница, — разрешите вам представить сирру Кателлину, наиду Саварда. Кэти, перед тобой Аллард Айар, старший сын и наследник рода, и Линсар Айар — его брат.
Речь девушки звучала вежливо и спокойно, вела она себя в полном соответствии с придворным этикетом. Но то, как зарумянились щеки, затрепетали ресницы, дрогнул голос, когда Наланта произнесла «Аллард», наводило на определенные размышления.
— А, та самая сирра, которая однажды ночью решила стать наидой нашего советника? — весело хмыкнул Линсар. — Наслышан.
— Линс, — строго одернул наследник, — это не твое дело.
— Простите, сирра, — немедленно покаялся младшенький, — не хотел вас обидеть, — и он ослепительно улыбнулся.
— Все в порядке, саэр.
— Просто Линсар. Саэром я еще успею стать.
— Это недопустимо, — проскрипела откуда-то сбоку вездесущая Энальда.
— О, сирра Борг, и вы здесь. Как я сразу не заметил? — поприветствовал мальчишка дуэнью. — Отдавая должное вашему знанию этикета, позволю себе все-таки не согласиться. Сирра — наида моего родственника, пусть и дальнего. Мы вполне можем обращаться друг к другу по имени. С разрешения советника, разумеется. Я обязательно спрошу Саварда, когда он вернется. Ну так как, Кателлина, согласна?
— Хорошо, Линсар, — рассмеялась я.
Трудно было сопротивляться этому морю обаяния. Да и не хотелось, честно говоря.
— У тебя красивый смех, Кэти, — тут же поведал юный обольститель.
— Линс!
Недовольный окрик Алларда сбил все настроение. Мы с Линсаром замолчали.
— А что вы здесь делаете? — Казалось, Наланта видит только старшего брата. По крайней мере спрашивала она именно у него.
Но ответил опять младший:
— Мама попросила принести ей букет ритисов, и я уговорил Ларда пойти со мной.
— А мы вот… гуляем. — Ланти нерешительно покосилась на Алларда.
Но тот даже не заметил.
— Я уже жалею, что согласился, — бросил он брату. — Ты же знаешь, как у меня со временем. Заканчивай поскорее.
У Наланты чуть заметно дрогнули губы, и она отвернулась.
— Сейчас.
Линсар потянулся к ритисам. Собрал один букет… Второй… Третий…
— Ланта, Кэти, это вам. — Шальная усмешка, лукавый блеск глаз. Очаровательный шалопай. — Пусть цветы напоминают о нашей сегодняшней встрече. И настраивают на следующую.
Ласково улыбнулась в ответ и поймала пристальный взгляд Алларда.
— Всего хорошего, Наланта, сирра Кателлина.
Наследник был сдержан и немногословен. Называть друг друга по имени он мне так и не предложил.
С Налантой и ее дуэньей мы расстались недалеко от Закатного. А во дворце я вдруг вспомнила кое о чем. Быстро добежала до покоев Вионны. Один негромкий удар, и дверь сразу же открыли, как будто только меня и ждали.
— Передай госпоже, — сунула в руки удивленной служанке половину своего букета, — скажи, от сирры Кателлины.
И не оглядываясь поспешила прочь.
Что бы я ни делала в тот день, мыслями постоянно возвращалась к прогулке. Вспоминала нежный смех Ланти, завораживающую красоту ритисов, широкую улыбку младшего Айара — дружескую, немного озорную, и на душе становилось теплее. Казалось, впереди ждет что-то очень хорошее.
А ночью проснулась от жаркого шепота:
— Кэти…
ГЛАВА 4
Распахнула ресницы, и меня опалило яростное темное пламя, рванувшееся навстречу из бездонных серых омутов.
Савард!
Шторы на окнах были отдернуты, и в спальне хватало света, чтобы я могла разглядеть уставшее, такое родное лицо. Родное?! Глупо, неправильно, странно считать благородного саэра, дваждырожденного и сиятельного, единственно близким здесь человеком. Но именно это я сейчас чувствовала. Чужой и бесконечно родной. В одно и то же время.
