Калгама, между тем, бежал легко. Земля горела только под Хондори-чако, а великан, гнавшийся за ним, даже не почувствовал жара. Подя, может, и костёр загасил бы ради Калгамы, но в пламени лежал волшебный орех. Хозяин огня знал: кочоа представляет большую ценность для бусяку, и никак нельзя допустить, чтобы он снова завладел им. Пусть лучше сгорит!
Великан огня не робел. Он опасался лишь одного: нарушить табу. По поверьям, пламя нельзя перепрыгивать, иначе Подя рассердится и нашлёт какое-нибудь несчастье. Больше всего Калгама боялся, что оно может коснуться Фудин. Хуже нет, когда в ответе за твои прегрешения оказываются самые близкие люди. А Фудин и без того уже страдала…
– Подя, я не хочу нарушать табу! – в отчаянии прошептал Калгама. – Осквернять огонь заказано. Но и Хондори-чако нельзя дать уйти от возмездия. Как быть, Подя?
Хозяин огня допускал: любое, даже самое жёсткое, правило имеет исключения. Но, с другой стороны, если исключений много, то они могут стать правилом. И какое из двух правил будет верным? И сам запутаешься, и других с толку собьёшь, эх!
Подя задумчиво поскрёб в затылке. Что делать, он не знал. А когда не знаешь, как быть, иногда полезно посмотреть по сторонам. Может, подсказка где-то рядом.
Оглядевшись, Подя ничего особенного не приметил. Но пока он смотрел по сторонам, не видел, что делает Калгама.
«Ага, в этом что-то есть, – подумал Подя. – Так-с! Напрягаем мозговые извилины. Калгама тут, но пока на него не смотрю, его как бы нет. Хотя он, конечно, есть. И что великан делает, не знаю. Так-с… Интересно. Он что-то вытворит, но мне это не ведомо. Получается, вроде, как и не делал. Хотя на самом деле… Ох, голова даже закружилась! Так делал или нет?»
Подя задумался и, в конце концов, решил: иногда лучше вообще что-то не знать. А чтобы не знать, не надо видеть. Если чего-то не видел, то этого как бы и не было. С одной стороны, позиция дурная, но, с другой, – выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.
– Я смотрю вдаль, – сказал Подя Калгаме. – Очень старательно смотрю. И не вижу, что ты делаешь. Может, ты через огонь перепрыгнешь, но если я этого не наблюдал, то ты вроде как и не нарушал запрет.
– Но я-то знаю, что нарушил! – возразил Калгама. – Какая разница, видел ты или нет? Нет, так не пойдёт!
Прямодушие великана удивило Подю, но в глубине души он с ним согласился. Однако не помочь ему он не мог.
– Ладно, – проворчал Подя. – Перепрыгивай костёр! А за нарушение правила ответишь. Потом, как будет время, соберёшь кучу валежника. И лес очистишь, и мне – подарок. Идёт?
– Ещё как! – обрадовался Калгама.
Он перемахнул через костёр, в три прыжка настиг Хондори-чако и схватился с ним в рукопашной борьбе. Земля под ними задрожала, с горы посыпались камни, а деревья переламывались как тростинки.
Сорока в страхе решила убраться от борющихся подальше. Когда она подлетела к костру, маньчжурский орех раскололся от жара: пиф-паф, искры взвились снопом! Из кочоа выскользнула чёрная бабочка – это была сила Хондори-чако.
Кто бы мог подумать, что жизнь свирепого и страшного бусяку зависела от мотылька? Вот и сорока не подумала. Когда она нервничала, то всегда что-нибудь ела. Почему-то еда успокаивала её.
Сорока проворно настигла бабочку, ухватила её клювом и мигом проглотила. В тот же миг Хондори-чако вздрогнул, повалился в траву и замер. Калгама видел: бусяку побелел как мел, его сильные мохнатые лапы обвисли ватными культяшками, ощеренную пасть облепила зловонная серая пена. По всему видно: Хондори-чако приходит конец.
– Враг повержен! – обрадовалась сорока. – Калгама, ты победил!
Она весело стрекотала, выделывала воздушные пируэты, топорщила хвост веером. Подя тоже обрадовался. Он похлопал Калгаму по колену, надо бы, конечно, по плечу, но ростом не вышел.
– Молодец, – похвалил Подя. – Теперь ты можешь сделать с бусяку всё, что хочешь: разрубить на части, стереть в порошок, развеять по ветру…
Калгама, однако, смущённо пожал плечами:
– Разве это я его победил? Без всех вас ничего бы не было! Мы вместе одолели Хондори-чако. Вон, сорока его силу съела. Коли б не она, до сих пор дрался бы с ним…
Сорока наконец осознала, что за бабочку она, не глядя, схоромчила. Ну, надо же! Ежели бы знала: это заколдованная сила бусяку, то сто раз подумала, прежде чем решить, что делать. Страшно всё-таки. А тут, не зная, ням-ням – и все дела.
– Ох! – вздрогнула сорока. – Что теперь со мной станет? Не простой ведь бабочкой закусила!
– Ну, закусила и закусила, – пожал плечами Подя. – Что переживать-то?
– Ага! – закатила глаза сорока. – Говорят: ты есть то, что ты ешь. А я, подумать страшно, что стрескала! Вдруг бусяку стану? Его сила теперь во мне.
– И переваривается, переваривается в твоём желудке, – усмехнулся Подя. – А из переваренного сама знаешь, что потом получается…
Сорока, видно, представила, что получается, потому что сконфузилась и жеманно вымолвила:
– Фи! Какой ты простой!
– Какой уж есть, – ответил Подя и, повернувшись к великану, напомнил:
– Калгама, теперь ты можешь сделать с бусяку всё, что хочешь. Уничтожь его окончательно!
Великан поглядел на беспомощного бусяку, распластавшегося на земле. Вид его был жалок.
– Добро должно победить зло раз и навсегда, – напомнил Подя. – Злу не должно быть места на земле!
– Очень зло добро побеждает зло, – задумчиво сказал Калгама. – Правильно ли это? Добро должно обходиться без зла. Иначе какое же оно добро?
– Брось эти свои рассуждения! – прикрикнул Подя. – Бусяку жалеть не надо. Он никого не жалеет.
– А я и не жалею его, – сказал Калгама. – Пусть он раскаивается, что был злобным бусяку. Вот стал бы Хондори-чако слизняком…
И только он это произнёс, как бусяку съёжился и превратился в осклизлого длинного слизняка. Испуганно извиваясь, он заполз под лист лопуха и притаился там. Теперь любая птица могла его склюнуть, любой зверь – прихлопнуть лапой, а человек, даже не заметив, – раздавить.
Подя из любопытства приподнял носком сапога лопуховый лист, чтобы посмотреть, как себя чувствует бывший бусяку. Трусливый слизняк струхнул и заполз под сухую ветку. По цвету они были одинаковые. Не отличишь.
– Рождённый сильным может стать самым слабым, – удовлетворённо хмыкнул Подя. – Вот и прячься теперь от всех, да благодари Калгаму за его добро.
– Какое ж это добро? – удивился великан. – Быть слизняком – наказание!
– Эх, ничего-то ты не понимаешь, – махнул рукой Подя. – Молодой ещё! Потом поймёшь. Как станешь старше.
Разговаривая, они и не заметили, как к ним тихонько подошла молодая симпатичная буссеу. Это была та самая щука, которая помогла друзьям найти заколдованный маньчжурский орех. Как кончилось действие чародейной силы, так и обрела она свой прежний облик.
