Они вместе рассмеялись, и с того дня они стали друзьями...
Сквозь сосны дунул ветер и пошевелил ее юбку.
— Холодно, — сказал он. — Я пойду в дом.
— Я сейчас... Хочется минутку побыть одной.
Закрыв за собой дверь на террасу, Ротчев подошел к шкафчику и налил бокал бренди. Он попробовал его, и теплота напитка прошла по его венам.
Теперь Зинновий: У этого человека были высокопоставленные друзья, но в Санкт Петербург вела не одна дорога. Был, например, тот мальчик, которого Зинновий приказал выпороть кнутами... разве у него не было дяди, кто властвовал в металлургии? Дядю выслушают при дворе. Да, так. К тому же они однажды встречались в Киеве — дядя был мужчиной с густой бородой по имени Зараски, который яростно протестовал против порки своего племянника. Мальчик едва не умер.
Таким образом, не будет вовлечен ни Великий князь, ни царь. Нет более верного способа заставить человека устать от вас, как беспрестанно просить о чем-либо или жаловаться. Цена политика в том, что он знает другие способы добиваться своих целей.
Неожиданно графу пришло в голову, что Зинновий, будучи тем, кем он был, и желая того, чего он желал, не позволит ему, Ротчеву, вернуться в Санкт Петербург.
Он спокойно просчитал ситуацию. Конечно, есть способы бежать, но он, к сожалениею, уже не молодой человек, да и все морские пути из гавани контролируются бароном Зинновием. Побег обычными способами для него невозможен, а все другие недоступны из-за угрозы здоровью. Это означает, что он должен приготовить рапорт немедленно, несколько копий, и проследить, чтобы по крайней мере две копии были благополучно тайно вывезены с Аляски, поскольку Зинновий наверняка будет проверять все способы связи.
Басх... вот и человек для этого дела. Басх презирал Зинновия и был также патриотом, достаточно умным, чтобы понять опасность, которую Зинновий представлял для законного бизнеса в Ситке. Более того, и это было важно, у Басха были свои крутые, преданные и надежные «промышленники». На него нельзя было напасть безнаказанно.
Через долгое время, когда его перо все еще скрипело, пробили часы.
Одиннадцать. Очень поздно.
Глава 20
Вскоре после полудня ветер стих, «Сасквиханна», едва подчиняясь рулю, держала курс к скалистому берегу. Жан надеялся поймать «бродячие» ветры, которые дуют из бесчисленных перерезающих горы ущелий. Дважды в течение вечера случались короткие шквалы с сильным дождем, но каждый раз шхуна продвигалась вперед.
Все свободные члены команды спали перед долгими вахтами, ожидавшими их впереди, перед тем, как они легли, каждому выдали порцию горячего рома. Ветер поднялся перед самым наступлением темноты. Едва двигаясь на четырех узлах, шхуна повернула в пролив Гидни Пасс.
Оба берега круто падали вниз с высоты трех тысяч футов. Крадясь вперед, «Сасквиханна» добралась до Залива Креветок и там бросила якорь до утра.
Ночью шел сильный дождь. Вахтенный сменялся каждый час; Жан не хотел попасть в беду из-за заснувших часовых. Вся команда спала в одежде, готовая приступить к действиям при первом предупреждении, а сам Лабарж спал под перевернутой китобойной лодкой.
Но даже смертельно уставший, он долго не мог заснуть. Холодный ветер не проникал через теплые одеяла, и Жан был рад, что захватил их. Однажды он услышал тяжелый треск наверху горы, а потом шум скатывающихся вниз скал и деревьев. Затем последовал короткий стук камней, и опять воцарилась тишина. К утру воздух потеплел, и поднялся туман, закрыв такелаж шхуны паутиной струящихся клубов. Груз «Сасквиханны» стоил по меньшей мере восемьсот тысяч долларов, а цены на рынке поднялись, его стоимость возрастет раза в полтора.
Наверное, после этой мысли он заснул, потому что когда проснулся, обнаружил, что небо окрашивается в светло-желтый цвет, а перед ним стоит вахтенный с горячей, дымящейся чашкой черного кофе. Прежде чем солнце поднялось на полнеба, они они обогнули мыс Кэрли Пойнт и вошли в узкий канал, пролегающий вдоль острова Белл Айленд. Ширина фарватера здесь приблизительно на протяжении восьми миль менялась от трех десятых мили до мили. Судя по записям Жана, глубина была достаточной, а берега окружающих островов пологими, но поскольку видимость была небольшой, они не имели никакого представления, преследовали их или нет.
Шхуна скользила сквозь туман словно призрачный корабль на призрачном море. Жан поднимался на палубу, когда его позвал Коль. Перед «Сасквиханной» лежал открытый канал, но справа открывался еще один, чуть шире первого.
— Что думаешь, Барни?
Коль потер шею.
— Можно только догадываться.
Они вместе прошли на нос и посмотрели на открывавшийся перед ними вид. Оба канала были закрыты туманом. Один мог быть выходом, второй — западней, но который? Следовало решать немедленно, однако Жан медлил, надеясь увидеть какую-нибудь отметинку, какой-нибудь намек на то, какое направление выбрать.
— Что говорит книга? — Коль обратил внимание на черную книгу, к которой иногда обращался за справкой Лабарж.
— Ничего не говорит. Человек, который рассказывал мне об этом канале, не плавал по нему, только пересекал, когда за ним гнались индейцы-тинглиты. Он попробовал воду на вкус, и она оказалась соленой.
Он вдруг окаменел, подняв руку.
— Тихо! Я что-то слышал! Как будто что-то уронили на палубу!
Все прислушались, напряженно всматриваясь в туман и тишину. Коль схватил его за руку.
— Капитан... посмотри!
Это был кусок льда, который образуется у берегов, он плыл из канала, лежавшего впереди, двигаясь по невидимому и сильному течению.
— Переложи штурвал, Нобл, — сказал Жан. — Мы пойдем по другому каналу.
Вдруг из тумана послышался крик.
— Вижу парус! Прямо по курсу! — Слова звучали на русском.
Как один человек, команда шхуны бросилась поднимать паруса. Смена курса привела их в густой, полностью закрывающий видимость туман, и «Сасквиханна», словно серый призрак, стала набирать скорость, а за ними слышался возбужденный разговор на русском.
— Гэнт, Бойар, Турк! — Лабарж развернул троих матросов. — Ложитесь с винтовками на корме. Готовьтесь к стрельбе, но ни единого выстрела без моей команды, поняли?
Он повернулся к Колю.
— Как они смогли увидеть нас, прежде чем мы — их?
— У них был человек на мачте.
За ними раздался неожиданный выстрел пушки, и они услышали, как ядро легло где-то далеко в лесу.
— Обстреливают другой канал, — сказал Гэнт. — Они не видели, как мы повернули в этот.
Через полчаса, быстро скользя сквозь туман, они услышали далеко позади другой выстрел. Сторожевой корабль, очевидно, пошел по другому, более широкому каналу. Однако шхуна шла в неизвестное, и никто на борту не смог бы с уверенностью сказать, где они находятся.
